Сеть Алисы (Куинн) - страница 14

– Порой мне кажется, что эта полуфранцуженка слегка глуповата.

– Да уж. – Пожатие плечами. – Стоит лишь услышать, как она изъясняется.

На секунду Эва крепко свела ладони, не давая пальцам сжаться в кулаки, а потом занялась переводом письма капитана Кэмерона на безупречный французский. Благодаря свободному владению английским и французским ее и взяли на работу. Две родины и ни одного дома.

День этот выдался на редкость занудным, таким, по крайней мере, он запомнился. Эва печатала, разбирала бумаги, в полдень пообедала принесенным с собою сэндвичем. На закате побрела домой, проехавший через лужу извозчик забрызгал ей юбку. Пансион в Пимлико пропах карболкой и жареной печенкой. За ужином она дежурно улыбалась соседке, молоденькой медсестре, недавно обручившейся с лейтенантом и теперь хваставшейся кольцом с крохотным бриллиантом.

– Устраивайся к нам в больницу, Эва. В вашей конторе мужа не найдешь, а уж там – наверняка.

– Да я не особо с-стремлюсь замуж.

Хозяйка и две других пансионерки одарили ее озадаченными взглядами.Чего уж так удивляться? – подумала Эва. –Я не хочу мужа и детей, не хочу ковер в гостиную и обручальное кольцо. Я хочу…

– Вы часом не из суфражисток, нет? – спросила хозяйка, не донеся ложку до рта.

– Нет.

Она не хотела права голоса. Шла война, и она хотеласражаться. Доказать, что заика Эва Гардинер может послужить своей стране не хуже краснобаев, всю жизнь державших ее за идиотку. Сколько ни бей кирпичами окна, как делали суфражистки, это не поможет попасть на фронт. Ей отказали даже во второстепенных ролях санитарки или водителя «скорой помощи» – мол, заикание будет помехой. Эва отодвинула тарелку и, извинившись, поднялась в свою опрятную комнатку с хромоногим комодом и узкой кроватью.

Она стала распускать волосы, но тут за дверью раздалось «мяу». Улыбнувшись, Эва впустила хозяйского кота.

– Приберегла для тебя п-печеночки, – сказала она, разворачивая салфетку с долей своего ужина.

Кот урчал, выгибаясь дугой. Существуя в доме исключительно на правах мышелова, он пробавлялся собственной добычей и объедками с кухни, но разглядел в Эве добрую душу и теперь на ее подношениях даже слегка растолстел.

– Вот была б я кошкой. – Эва усадила полосатого зверя к себе на колени. – Ведь вы раз-г-говариваете только в сказках. Или, на худой конец, была б я мужчиной. И уж тогда не улыбалась бы покорно и вежливо, а врезала бы всякому, кто вякнет о моем заикании. – Она погладила мурлыкавшего кота. – М-да, м-м-мечтать не вредно.

Спустя час в дверь постучали. Поджатые губы хозяйки превратились в нитку.