Эва что-то пробормотала. Мне послышалось имя «Рене», и я вся покрылась мурашками.
– Его здесь нет, – успокоил Финн.
– Эта тварь во мне, – прошелестела Эва.
– Я понимаю. – Рукояткой вперед Финн подал ей «люгер».
– Вы с ума сошли? – просипела я, но он остерегающе вскинул руку.
Эва молчала, мутный взгляд ее перебегал с двери на окно. Изуродованные пальцы вцепились в пистолет.
Я попятилась в коридор, когда Финн встал и, шлепая босыми ногами, пошел к выходу. Потом он тихо притворил дверь и сильно выдохнул.
– Зачем вы отдали ей пистолет? – прошептала я. – Окажись он заряжен, кто-то из нас уже был бы трупом!
– А кто, по-вашему, вынул патроны? – Финн смерил меня взглядом. – Я делаю это каждый вечер. Она меня костерит, но возразить не может, поскольку в мой первый рабочий день чуть не отстрелила мне ухо.
– Ничего себе!
Финн глянул на дверь.
– Теперь все будет нормально до самого утра.
– И часто с ней такое?
– Время от времени. Что-то на нее находит. То запаникует в толпе, то примет за взрыв грохот рухнувших лесов. Предсказать невозможно.
Я отметила, что руки мои все еще прижаты к животу. Маленькую Неурядицу я всегда считала не чем иным, как досадной помехой, однако, увидев пистолет, первым делом прикрыла ее. Я опустила руки, меня всю трясло. Уже давно я не чувствовала себя такой живой, когда ощущаешь каждую свою жилку, каждый волосок, каждую клеточку.
– Мне надо выпить, – сказала я.
– Мне тоже.
Мы прошли в номер Финна, что не вполне соответствовало приличиям, поскольку я была лишь в нейлоновой комбинации, которую использовала как ночную сорочку. Но я велела заткнуться противному голоску в моей голове. Финн зажег свет и достал из сумки фляжку, несравнимо меньше той, что положил на колени Эвы.
– Стаканов, извините, нет.
Он не прибавил «мисс», а я пожала плечами – мол, другого не ожидала, – уже прекрасно зная, какое вырисовывается уравнение.
– Обойдусь без стакана. – Я сделала добрый глоток, смакуя обжигающий виски. – Так что ж получается?Рене. Выходит, Эва его знает. Если он тот самый Рене, у которого работала Роза…
– Без понятия. Знаю только, что в таком состоянии она часто выкрикивает это имя.
– Почему вымнеоб этом не сказали?
– Потому что я служу у нее. – Финн хлебнул из фляжки. – Не у вас.
– Ну вы и парочка! – Я фыркнула. – Сплошь секреты, не подступись.
– И на то есть веские причины.
Вспомнился сдавленный голос Эвы, процитировавшей угрозу смерти врагам Германии. Что-то в ней выдавало фронтовичку. Мой встревоженный любящий взгляд ловил перемены в брате, вернувшемся с войны, встречала я и других ветеранов, с которыми танцевала и разговаривала на вечеринках, надеясь распознать в них то, что подскажет, как помочь Джеймсу. Ничего не вышло. Никакие мои усилия брату не помогли, из-за чего до сих пор я казнилась. Но я знала, как выглядит фронтовик, и Эва полностью соответствовала этому облику.