— Кто из вас Стрелок?
— Я, высокий господин. — Я сделал шаг вперед.
— Король и я — мы благодарим тебя и твоих людей. Приходи завтра в третьем часу второй стражи сюда, на площадь. Король хочет тебя видеть. Людей своих приведи тоже. А пока возьми вот это — это на всех.
Он высунул руку из-под полы длинного плаща и отдал мне кошель, судя по объему и весу, щедро набитый золотом.
Я, как положено, встал на колено и поблагодарил короля и графа за щедрость.
Граф сказал:
— Я слышал, вы потеряли одного. Не забудьте его родню.
Я пообещал, и граф, не тратя лишнего слова, повернулся и быстрым шагом скрылся во дворце.
Мондаро сказал:
— Меня не учитывай. Это на вас.
Я кивнул и пригласил его завтра вечером выпить с нами в "Дубе и топоре". Потом мы обсудили, что делать с телом Кангорда (у которого, кстати, родни вовсе не было). Мондаро сказал, что беспокоиться не о чем: Кангорда похоронят за счет короля и с почестями. Оказалось, король уже распорядился, и стоявшие возле нас шестеро гвардейцев были отряжены перенести тело в храм. Это была честь, и немалая.
Мы пошли обратно на улицу Подателей чаши, туда, где убили сфиггу. На этот раз шли прямой дорогой, быстро и довольно большой толпою: кроме нас и шести гвардейцев, шла целая процессия из слуг с мешками и носилками, женщин с ведрами и просто любопытных. К нашей группе прибились аж три магистрата, когда-то успевших одеться в церемониальное и с цепями на шеях — а может, они так ходили с вечера и не ложились, как и мы. Впрочем, городского головы с ними не было.
Кангорда положили на носилки, застлав их предварительно бархатом, и шестеро гвардейцев, чередуясь с нами, отнесли его в большой храм Предков благословляющих, стоящий в центре Хлебной слободы. Там уже собрался причт, кем-то оповещенный, и вместо того, чтобы тихо помолиться о душе упокоенного товарища, как мы собирались, нам пришлось отстоять целую службу, причем храм оказался полон. Нас пропихнули на почетное место, и я полслужбы краснел и не знал, куда себя девать, такие слова про нас говорили священник и магистраты. В их изображении мы выдержали битву, сравнимую по масштабам с Карсанским побоищем, Кангорд сравнился с Аусаном Салузским, а я вообще превратился в героя-полубога.
После службы нас буквально отконвоировали в "Дуб и топор", сопровождая шумной толпою не меньше, чем в пару сотен человек, причем к толпе все время кто-то присоединялся. Кому-то из магистратов пришла было мысль устроить тут же официальный прием в Городском доме, но, слава Предкам, ему объяснили, что все устали, а прием лучше перенести на завтра.