Ага! Что я вам говорил! Вот она, достоевщинка-то! Проявилась! Чистой воды! Эка загнул! Какое же у него амплуа было в театре? Смердяков?..
На противоположной стороне улицы замечаю Сатурновича. Он ведет под руку маленькую женщину. Маленькие женщины — это у него пунктик, конек. Сам он не Геркулес, роста, однако, выше среднего. Как-то я поручил ему найти нескольких карликов. Он ездил куда-то за город, где, видимо, была их артель. Для масштаба он фотографировался с каждым из них. Вскоре это стало его страстью: каждый день в режиссерской комнате появлялись новые фотографии, где Сатурнович был снят с очередным карликом. С папироской и с улыбкой добряка-великана. А результат был как раз обратный: карлики почему-то оттеняли незавидность его фигуры.
Приезд наш в город Н. произвел переполох, сравнимый разве что с приземлением марсиан. Город вздрогнул и как-то даже присел от неожиданности. Но пройдет еще немного времени, и город распрямится, развернется во всю свою мощь и с песнями и плакатами двинет широкой лавиной в массовку. Прорвутся наружу дремавшие силы, займутся огнем надежды сердца: «Когда же, если не теперь! А что, если могучая стихия кино подхватит и меня и, чем черт не шутит, унесет в столицу!»
— Простите, вы режиссер картины? — раздался у меня за спиной поставленный голос.
Я обернулся. Ко мне приближался пожилой мужчина со старушечьим лицом.
— Разрешите представиться: актер Меч-Оралов. Снимался у Червякова, Чардынина, Довженко. Считаю своим долгом участвовать в вашей картине. Думаю, что рекомендации Анатолия Васильевича более чем достаточно.
Я кивнул головой, плохо соображая, кто же такой Анатолий Васильевич.
— Простите, чьей рекомендации?
— Анатолия Васильевича.
— Не имею чести…
— Луначарский Анатолий Васильевич, — ответил Меч-Оралов и полез в боковой карман пиджака. Оттуда он извлек пачку газетных вырезок и протянул мне. Часть из них упала на тротуар. Я кинулся собирать их, мучительно решая, что же ответить старику, как объяснить ему, что роли для него у меня нет, а окружение я ему предложить не могу — Анатолий Васильич не простит.
— Видите ли, — запинаясь, начал я, — роли у нас распределены, да их и немного. Разве в окружение… но на это не согласитесь вы.
— Да, — гордо ответил Меч-Оралов, — на это я не пойду.
Он выбрал из пачки одну из вырезок подведя меня к фонарю, взволнованно прочел:
— «Особенно поразительна мимика актера Меч-Оралова. Я поздравляю наше искусство с такой мимикой». Он поздравлял!..
— Вот видите, — промямлил я, стараясь не глядеть ему в глаза, — я просто не имею права предлагать вам какое-то окружение.