Акым-ага продолжал распространяться на тему об ответственности, а Сердар слушал его краем уха и думал о том, что не настоящий он все-таки человек, бабушка его раскусила. Такой момент, а у него одна дума — как бы взыскание не получить!..
— Врачи-то что говорят? Как ее состояние? — Акым-ага тронул Сердара за руку. — Чего молчишь? Я спрашиваю, как ее здоровье?
— Операция прошла благополучно…
— А ты ее не видал?
— Нет, к ней нельзя. Да все равно она без сознания…
— Да… — Акым-ага тяжело вздохнул. — Не дай бог, изуродовал он девку! Голова все-таки… — Помолчал, откашлялся. — Пудака я в милицию сдал. Гнал перед конем, как настоящего бандита! Он все просил отпустить, как-никак родня. А я ему: сдам, говорю, тебя в милицию, там разберутся, кто родня, кто не родня!
— А куда ж он бежать собрался?
— Куда! Известное дело — к басмачам!
— Надумал! Неужто не понимает, что дни их сочтены?
— Кто его знает… — Акым-ага откашлялся и перевел разговор на другую тему: — Как в пустыне дела? Обошлось?
— Нет, Акым-ага, не обошлось, — Сердар опустил голову. — Буран такого натворил!..
— Много овец погибло?
— Целая отара.
— Отара? Целиком?
— Да.
— Чья?
— Отара моего отца.
Акым-ага поглядел на Сердара и ничего больше не стал спрашивать. Оба молчали.
— А остальные отары как? — услышал наконец Сердар вопрос председателя.
— Остальные целы. Народу со мной было мало, послать некого… А отцовская отара самая дальняя была, он не в песках, на равнине пас. Возле каждой хоть на час да задержишься… Добрался, когда уж поздно было, по овечьим трупам, как по следу шел. Пропала отара! Какие не пали, все до одной в пропасть попрыгали… И отец с ними.
— Где с ними?!
— Бросился следом за овцами с обрыва. Видно, голову потерял с горя…
— Погиб?!
— Нет, жив остался. Вот привез его в больницу, а здесь про Мелевше узнал…
— Да что ж это такое! За что караешь, господи?! — забыв, видимо, что он давно уже атеист и передовой человек, Акым-ага в отчаянии простер руки к небу. Но тут же спохватился, опустил руки, откашлялся и пробормотал сокрушенно: — Ну все. Теперь не выпутаться! Считай, веревка на шее! — Акым-ага умолк и опустил голову — не человек, а воплощенное отчаяние.
— Зря тревожитесь, Акым-ага, ничего с вами не случится. Стихийное бедствие, скота погибло десятки тысяч, никто с вас лично спрашивать не станет. Может, даже к лучшему это… — Акым-ага удивленно взглянул на Сердара. — Я в том смысле, что, может, камень наконец с места сдвинется — думать начнут над проблемами овцеводства…
— А ты, я гляжу, и впрямь одержимый, Сердар! Беды на тебя со всех сторон, а ты знай свое: проблемы овцеводства!.. — Акым-ага покачал головой. — Давай к отцу твоему сходим, посмотрим, как он?