Только сейчас, увидев отца на белой больничной койке, Сердар впервые разглядел, как тот постарел. Настоящий яшули — старик. И борода белая. А пожалуй, это она в буран побелела, когда последний раз виделись, седина только пробивалась…
— Перман-ага! — окликнул больного молла Акым.
Перман-ага открыл глаза, увидел склонившегося над ним председателя и, ни слова не говоря, снова смежил веки. Из закрытых глаз его покатились слезы.
— Чувствуешь себя как? — громко спросил Акым-ага и присел на табуретку возле койки.
— Тяжеловато…
— Ничего, врачи вылечат! У них лекарства…
— Если б я лечиться хотел, не стал бы с обрыва бросаться… Да вот не принял всевышний мою душу, — Перман-ага поднял дрожащую руку и прикрыл ею глаза.
— Зря ты так поступил, Перман-ага! Ну, изуродовался бы, здоровье бы потерял, а овцы что — ожили бы?
— Я их не думал оживлять… Просто… Просто жить я не мог после такого…
— Дело поправимое, Перман-ага. Дадим тебе другую отару. Матки у тебя почти все двойнями ягнятся, за год новую отару выведешь!
— Новую-то вывести можно. А тех моих овечек уж не будет… Вся сгинула, вся, до последней ярочки!.. — Перман-ага прикусил губу и покрутил головой. — Закрою глаза, а они, бедняжки, так и мельтешат, так и прыгают: одна за другой, одна за другой… — старик всхлипнул и закрыл лицо одеялом.
— Пойдемте, Акым-ага! — сказал Сердар. — Чего зря рану бередить?
В коридоре председатель остановился, подумал и сказал, вопросительно взглянув на Сердара:
— Чего ж теперь? В райком, что ли, идти? Пошли, а?
— Сходите один, Акым-ага, — попросил Сердар. — Я тут побуду, подожду, как Мелевше. Да сказать по совести, и ноги не держат — третьи сутки не сплю.
Под вечер Акым-ага засиделся один в кабинете. Сегодня нужно было провести собрание, и председатель обдумывал, как сделать, чтобы поменьше было шума и всяческих разговоров. А шум вполне мог подняться, потому что неприятностей в последние дни хватало.
Горбуш-ага умел укротить любого спорщика, но старик как на грех схватил простуду, лежал весь в жару, и тащить его на собрание не было никакой возможности.
Акым-ага уже собрался идти на харман, где за отсутствием подходящих помещений проводили они общеколхозные собрания, когда в дверях показался Гандым. Акым-ага обрадовался ему не больше, чем чабан волку. Он очень хорошо понимал, что, хотя прямых улик против Гандыма нет, парень имеет прямое отношение к этой истории с Мелевше.
— Будет сегодня собрание? — поздоровавшись, спросил Гандым.
— Да, думаем провести.
— А какие вопросы?
— Поздравим с выполнением плана по хлопку, примем новые обязательства….