– Хилтон, при тебе есть нечто, что подвергает всех нас смертельной опасности, – перешел Таита прямо к делу. – От этого предмета исходит запах гибели и смуты.
– Понятия не имею, что это такое, – неуверенно отперся старый воин.
– Нечто, что было доверено тебе властелином Египта, – настаивал Таита. – И ты прекрасно знаешь, что это.
– Властелином Египта… – Хилтон поскреб бороду и покачал головой.
Таита протянул руку, Хилтон вздохнул и сдался, сочтя дальнейшее сопротивление бесполезным. Он сунул руку в кожаный кошель на поясе и достал свиток. Маг забрал его.
– Никому не говори об этом, – предупредил его Таита. – Никому, даже самому фараону. Ты меня слышишь, Хилтон?
– Слышу, маг.
Взяв папирус в правую руку, Таита пристально посмотрел на него. Через несколько мгновений на свитке проступила алая точка, в ночной воздух поднялся завиток дыма, а потом вдруг вспыхнуло пламя.
Держа письмо между пальцами и даже не морщась от жара, Таита дал ему сгореть, затем искрошил пепел в золу.
– Это колдовство! – ахнул Хилтон.
– Нехитрые чары, – пробормотал Бей. – Такие даже ученик сотворить способен.
Таита вскинул правую руку, благословляя.
– Да помогут вам боги в пути, – сказал он, глядя, как повозка удаляется и исчезает во тьме.
Снова оказавшись перед небольшим очагом в пещере в Гебель-Нагаре и согревая старые кости после ночной прохлады пустыни, Таита воззрился на укрытое овчиной тело Нефера, который спал у задней стены.
Он не сердился на мальчика за наивную попытку перехитрить его. Возраст не притупил в нем человечности и не стер воспоминаний о терзаниях страсти, и он сочувствовал желанию Нефера избавить Минтаку от страхов и боли. Помимо этого, маг и сам испытывал к царевне привязанность, почти любовь.
Ему и мысли не приходило попрекнуть Нефера возможными последствиями поступка, вызванного чувством. Он позволит ему утешаться мыслью, будто Минтака вскоре узнает, что ее жених жив.
Таита присел на корточки рядом со спящим и, не касаясь его, осторожно проник во внутреннее естество мальчика. После долгих упражнений со своим воспитанником это не составило ему труда. Нефер пошевелился, застонал и пробормотал что-то нечленораздельное. Даже в глубоком сне власть Таиты, простертая над ним, подобно паутине, коснулась мальчика и почти разбудила его.
Телесные силы фараона крепли день ото дня. Таита двинулся глубже. «Дух мальчика крепок, и пережитые испытания нисколько не сломили его, – отметил он. – Пройдет совсем немного времени, и мы перейдем к следующему рубежу».
Маг вернулся к очагу и подбросил в огонь еще несколько веток акации. Потом откинулся на спину, но не чтобы заснуть – с возрастом ему стало хватать пары часов сна за ночь, – а с целью открыть разум потокам, созданным событиями, отдаленными и не очень. Он позволил им нахлынуть, как если бы был скалой в потоке бытия.