– Ты вроде как добрый и порядочный человек, – сухо сказала ему Минтака. – Позволил бы ты какому-нибудь нахалу так грубо разговаривать с твоими дочками?
Десятник уставился на нее. Она говорила на гиксосском языке грамотно и в таком тоне, какой услышишь только у знати. Он поднял фонарь и осветил женщин. На них была простая одежда, но, разглядев их черты, он резко выдохнул. Перед ним явно стояли девушки высокого ранга. Даже лица были ему смутно знакомы, хотя припомнить, где он их видел, пока не получалось.
– Извините, госпожи, – пробормотал он. – Я принял вас за…
Он запнулся, и Минтака милостиво улыбнулась:
– Конечно, мы тебя прощаем. Передашь от нас сообщение для военачальника Пренна?
Она протянула ему скатанный папирус. Десятник поколебался, прежде чем взять свиток.
– Мне очень жаль, но я прошу вас подождать, пока не получу указаний.
Совсем скоро десятник прибежал назад:
– Госпожи! Простите, что заставил вас ждать. Прошу, следуйте за мной.
Он проводил их к шатру из окрашенного льна посередине обнесенного частоколом лагеря. Последовала еще одна небольшая задержка, пока десятник шептался с младшим офицером, отвечающим за пост. Затем девушек провели в шатер. Внутри он был скудно обставлен, пол устилали шкуры сернобыков, зебр и леопардов. На них, скрестив ноги, сидел мужчина в окружении карт и свитков папируса. На коленях он держал деревянное блюдо с зажаренными на костре ребрышками и лепешками из дурры. Мужчина посмотрел на вошедших. Лицо у него было худое, щеки ввалились, и даже ленты в его бороде не могли скрыть того, что она скорее седая, чем черная. Кожаная повязка закрывала один глаз. Взгляд у него был хмурый.
– Дядя Тонка! – Минтака шагнула на свет лампы и скинула накидку.
Мужчина медленно поднялся и уставился на нее. Затем внезапно усмехнулся, а единственный его глаз сверкнул.
– Я и поверить не мог! – Он обнял ее и поднял в воздух. – Я слышал, ты покинула нас и переметнулась к врагу.
Когда он снова поставил Минтаку и она частично оправилась от столь бурного выражения любви, она выпалила:
– Я затем и приехала, чтобы поговорить с тобой об этом, дядя Тонка.
– Кто это с тобой? – Он поглядел на Мерикару, затем заморгал здоровым глазом. – Клянусь зловонным дыханием Сета, я ее знаю.
– Это царевна Мерикара.
– Сбежавшая жена Наджи. Он будет рад заполучить тебя обратно, – хмыкнул Пренн. – Есть хотите?
Не дожидаясь ответа, он крикнул своим слугам, чтобы принесли еще мяса, хлеба и вина. Когда слуги подавали им пищу, обе девушки вновь закрыли лица, но как только они ушли, Минтака подсела к Пренну со стороны здорового уха и понизила голос, чтобы никто любопытный за стенами шатра не мог их подслушать.