Время от времени корабли пропадали – все-таки просторы были поистине необъятны и не изучены, а частые сильнейшие шторма, да и всякие непонятные ученым до конца феномены в его просторах частенько ставили крест на очередных авантюристах, наподобие Грига Тореса. Зарабатывали тут сбором фитомассы в некоторых зонах, ловлей рыбы, охотой на местные диковинные виды морских обитателей, сбором жемчуга на шельфах – а местная живность в свою очередь тоже охотилась на рыбаков, и часто довольно удачно, судя по пропадающим субмаринам. Но поток потенциальных миллионеров не ослабевал, хоть и ручеёк был не такого размера, как хотелось местным компаниям-скупщикам сырья – все же люди понимали, что это сорок лет не по привычной земле ходить, а балансировать на шатающейся мокрой палубе. Торес звезд с неба не ловил и не стремился – плавал недалеко, собирал сырье на шельфах, где считалось относительно безопасно, в лидеры по сбору не рвался – по его расчетам, если особо не напрягаться, за сорок лет контракта он и так неплохо заработает. Некоторая доля врожденной лени – вот первая отрицательная черта первого (до нашего Григория) капитана корабля, который числился в едином реестре субмарин как корабль-сборщик фитомассы № 3348 – судно, которое конфедерация сдала ему в лизинг без определенных сроков погашения его стоимости.
Небрежность и неряшливость в повседневной жизни – второй негативный жизненный момент Грига, с которым он не желал серьезно бороться по причине врожденной лени – именно неряшливость часто приводила его к тому, что с ним не хотели жить женщины. На планете считалось нормальным владеть таким судном на пару, так быстрее набирались трюмы и сменные контейнеры, да и одному человеку быть постоянно в одиночестве тяжело – так и с ума можно сойти посреди однообразной картины волн, особенно, если честь, что некоторые рейсы могли тянуться и больше года. Поэтому пара «мужчина плюс женщина» считалась тут нормой и аналогом семьи, пусть и временной и неофициальной – вот только бардак, царивший у Грига на субмарине практически везде, отпугивал всех мадам, которые имели неосторожность выйти с Торесом на промысел. Проще говоря, больше одного рейса с ним никто не выдерживал, сматывая удочки сразу после швартовки в порту материка.
По этой причине в свой последний, как оказалось рейс, Григ поплыл один – последняя случайная попутчица сбежала с корабля еще раньше, чем он начал сдавать сырье диспетчеру на приемке – даже трап себе сама поставила! Недели через три Торес немного расслабился: за день до своей смерти загрузил плавучим фитосырьем почти половину сменных контейнеров – такой товар ценился дороже того, что он обычно срезал на глубине, в нем было больше полезных веществ – в общем, повезло ему в этот день, так как поля плавучих водорослей попадались ему крайне редко за все три года плаваний. Решив устроить по такому поводу небольшой расслабон, что очень положительно было воспринято его организмом, открыл бутылку алкоголя и удобно расположился на передней части палубы, благо погода располагала к отдыху – почти безветренная и прогноз ухудшения в ближайшие сутки не давал. Алкоголь, плюс жара, плюс удобное кресло, плюс убаюкивающее легкое покачивание корпуса корабля – в результате морячок задремал, где и стал добычей одного из обитателей местного океана.