Я росла на идеалах из детских книжек, убедивших меня в том, что моя жизнь сложится приблизительно так: высокий муж с квадратной челюстью, домик с белым забором, чистенькие довольные дети, счастливо играющие с деревянными кубиками и лошадками, и послушный песик с шелковистыми ушами по кличке Спот. На данный момент из всего этого набора в наличии осталась только собака, и, слушая мерное похрапывание Рори, погруженного в благословенный сон, я понимаю, что даже эта часть пошла не совсем по плану.
Я не делала ставку на жизнь в одиночестве, но сейчас не согласилась бы променять ее ни на что другое. Мои ожидания были пересмотрены, но не снижены; более того, я задала себе более высокую планку, чем если бы была частью пары или большой семьи. Однако ситуация, конечно же, не идеальна: вы должны быть реалистами и пересмотреть некоторые свои взгляды на жизнь.
Как на нас смотрит общество
В нашем обществе, где нормой считается официальный брак или, как минимум, совместное проживание, по-прежнему принято клеймить живущих в одиночестве женщин – в гораздо большей степени, чем неженатых мужчин. Посмотрите, из каких вариантов приходится выбирать, например, при заполнении бланка: «В браке не состоял (-а) / состою в браке, но с раздельным проживанием / разведен (-а) / вдова (вдовец) / состою в браке» (а скрытый подтекст таков: «Твой поезд ушел / неудачница! / неудачница! / бедняжка / поздравляем!»). А где вариант «одинока и счастлива»?
Порой начинает кружиться голова от безостановочного конвейера пар, особенно в ресторанах и на вечеринках. Вереница взбирающихся на ковчег («каждой твари по паре») никак не заканчивается, и вы начинаете подозревать, что одиночкам приглашений на этот праздник жизни не выдавали.
Мне кажется, что я делаю «зиг», когда остальной мир делает «заг». Мы, одиночки, отодвинуты на обочину общества, почти как левши, только в большей степени. Аналогия здесь уместна, поскольку нас примерно столько же, сколько левшей, – около 10 процентов населения.
Если присмотреться, вы заметите, с какой готовностью и неизменным постоянством средства массовой информации эксплуатируют незамысловатый стереотип одинокого человека, например: мисс Одиночество в «Окне во двор» Хичкока; сумасбродная Диди в «Американской семейке»; злодеи из «Скуби-Ду», большая часть которых, я уверена, вела одинокую жизнь где-нибудь у черта на куличках; мисс Хэвишем[2], скорбящая о несостоявшейся жизни; или бедняжка Белль из диснеевского мультфильма «Красавица и чудовище», которой, за неимением двуногого собеседника, приходилось разговаривать с вилками и ложками. В других клише фигурируют сумасшедшие кошатницы или одинокие и недовольные жизнью старые девы / разведенки / вдовы с холодильниками, забитыми готовыми замороженными ужинами, замещающие настоящую жизнь телевизором с реалити-шоу и ждущие спасителя в образе прекрасного принца.