Если бы у меня прямо сейчас рога на лбу выросли, или наоборот — у него откушенное мной ухо отросло заново, я думаю — он удивился бы меньше!
— «Гостя…»?! — аж, рот разинул и так замер.
— Да, гостя! Неофициально, конечно. Официально, Вы уже три дня как умерли и Вас вскоре торжественно похоронят… Послать от вашего имени венок пороскошнее?
Рот ещё не закрылся, но глаза уже заморгали — значит, согласен. Тогда продолжаю:
— Вы же, Роберт, пока поживёте в вагоне моего Императорского поезда, рядом со мной — в купе-салоне Императрицы Александры Фёдоровны. Конечно, учитывая то небольшое недоразумение — что между нами недавно произошло и, помня про «правила» — которые меняются по воле «переобувающегося в воздухе» джентльмена, полного доверия между нами пока не будет и безграничной свободы, я Вам тоже — предоставить не смогу… Ну, а там посмотрим! Возможно получите новое имя, документы российско-подданного и уедете куда-нибудь на Урал — преподавать что-нибудь в гимназии небольшого городишки, женитесь там на целомудренной провинциальной барышне и наплодите вместе с ней кучу маленьких агентиков-локкартиков.
Рот закрылся, но пока молча соображает.
— Перспектива, конечно далеко не блестящая, но согласитесь — гораздо более заманчивая, чем быть просто кормом для жирных, белых личинок мух…
Того, просто передёргивает от брезгливости и, наконец:
— Я согласен на такой «статус-кво», Николай Александрович и даю слово джентльмена, доставлять Вам как можно меньше неприятностей…
По крайней мере честно: значит, «неприятности» всё же возможны… Ну, хоть на этом спасибо!
— Вот и договорились! — протягиваю и пожимаю руку, — потерпите до темноты: Вас приведут в божий вид и после этого отвезут в ваши новые «апартаменты»…
Отдаю распоряжения генералу Спиридовичу: он теперь у нас официально числится Председателем «Чрезвычайного Комитета Государственной Безопасности» — ЧКГБ, его эта история с заговором и Локкартом непосредственно касается.
Затем, прибыв в расположении Свиты ЕИВ, долго беседовал с войсковым старшиной Мисустовым — об мерах предосторожности при наличии рядом с особой Императора, такого неофициального «гостя».
* * *
Тем же вечером был военно-полевой суд: первый процесс по «новым» правилам — по вступившему в действие «Закону о особой подсудности в период действия чрезвычайного положения» и, наутро — на территории гарнизонной гауптвахты, уже вешали генералов Рузского, Янушкевича, Данилова, Пустовойтенко, Григорьева и контр-адмирал Загорянского-Киселя…
Зрелище не особенно то впечатлило и, я разочаровано обратился к присутствующей публике: