— Обещаю! — с не меньшей надеждой ответила Люсьен.
Нерсесян торопливо написал номер телефона на клочке бумаги:
— Вот, звони! Но про нас — ни слова, да?
Люсьен набрала номер.
— Приемная заместителя губернатора по промышленности Николая Петровича Гулеватого, — мелодичным голоском сказала на том конце провода секретарша. — Слушаю вас…
— Вот, папашка, ты и попался! — обрадовано прошептала Люсьен, в то же время отчаянно отмахиваясь рукой от двух других отцов сына партии — чтобы шли восвояси. — Скажите, я могу записаться на прием к господину заместителя губернатора, по личному вопросу?.. Через неделю, в семнадцать ноль-ноль? Хорошо!
— А ты не помнишь, у кого в нашей партии была ямочка на подбородке? — озабоченно спросил Нерсесян у Зайцева при выходе из подъезда гостинки.
— Нет, не помню, — ответил Зайцев. — Да какое это теперь имеет значение? Люсьен теперь хватит одного Николая Петровича.
— Пожалуй, хватит, — согласился Нерсесян. — Ох, не завидую я ему.
— Да уж! Как хорошо, что мы с тобой так и остались рядовым членами партии, простыми геологами…
Алексей Бобриков относился к категории благопристойных людей. На работу не опаздывал, в общественном транспорте всегда уступал место пожилым. Не пил, ни курил, жену и соседей уважал. С одной стороны — прямо золотой он был, этот гражданин Бобриков. А с другой — скучный и во всем предсказуемый, никому не интересный. И потому звали его за глаза «Алексеем Тишайшим». Пока однажды с ним не случилась эта история.
Пошел Леша выносить мусор в гололед, поскользнулся, упал и вернулся домой с синяком под глазом.
Увидев своего примерного мужа с синяком, Ольга охнула и с какой-то неясной надеждой спросила:
— Неужто подрался, Лешенька?
— Еще чего, — буркнул Алексей и осторожно потрогал распухший глаз. — Поскользнулся на улице. Гололед, а никто не посыпает песком. Непорядок это!
Утром Бобриков, несмотря на травму, был на работе. И тут же столкнулся с непривычной для него ситуацией: на него стали обращать внимание!
— Хорош фингал! — первым сказал Мазыкин. — Неужто ты, Леша, наконец-то застукал свою с этим… Ну не прикидывайся шлангом, все же знают, с кем… Да, если у тебя такой синячище, представляю, что стало с рожей этого прохиндея! Молодец!
Бобриков ошеломленно потрогал вдруг занывший с удвоенной силой подбитый глаз.
— Это я упал, когда мусор выносил, — уныло сказал он в спину уходящему Мазыкину.
— Я всегда говорил, что Бобриков еще тот фрукт! — обрадованно заявил Скворцов. — А то: «Я не пью, у меня свои принципы!» Небось, наелся вчера? И почему в отрыве от коллектива? Был бы с нами, мы бы тебя в обиду не дали…