— Не погорелого, а областного драматического!
— Прогорел театр. Уже полгода актерам зарплату не платит.
— Боже, какое время! Какое несчастье! Ну и где теперь Витенька?
— Не переживай за него, мама! Он все же, как-никак, мой одноклассник. Я его к себе пристроил.
— Куда, торгашом? В свою лавку? О, несчастная я, несчастная! За что только боролись твои деды и прадеды?
— Во-первых, маму, не в лавку, а в один из сети магазинов. Во-вторых, мои деды и прадеды и боролись за то, чтобы всем было хорошо.
— Ай, оставь, тебя не переспоришь, торгаш несчастный!.. Постой, куда это мы едем?
— Уже не едем, а летим, мама! На Сейшелы
— На Сейшелы? Не хочу! Мы там уже были.
— А куда же ты хочешь, мама?
— На Бали!
— Ну, на Бали, так на Бали! Поворачивай, Сергей Михайлович! Так, кто у нас там еще остался, мама?..
— Дядя Карим, ты чего такой взъерошенный?
— Э-э, балам, вот сижу, полисыя жду.
— Зачем, кто ее вызвал?
— Я и вызвал.
— А что случилось-то?
— Что-что… Пошел на смена, забыл пропуска. Возвращаюсь, стукаю в дверь. А мине не открывают.
— Может, тетя Фарида куда вышла?
— Куда? Нощь ведь. Я опять стукаю. Наконец, открывает мне моя Фарида, моя жаным*. И какой-то она шибко ласковый. Как будто я полушка принес.
— Так у тебя получка неделю назад была, дядя Карим. Мы еще с тобой на нее пива попили.
— Вот-вот! Еще триста рублей остался, я жена отдал. Э-э, думаю, жаным, меня на мягкий хлеб не проведешь! Кино смотрю, этот, как его, анекдоты слушаю. Я в шипонер. А там — сидит! Голый, слушай, ножки крендель сделал и шалма на голова!
— Ух ты! Мулла, что ли?
— Тьфу на тебя, Петька! Этот шалма на его голова был мой шарф! Ага, думаю, вор, мой вещь хотел украсть! Жена пугал, вон сама не свой к свой мама убежал! Сейчас, говорю, сволишь, я тебе секир-башка* сделаю, обрезание ясым*! Я его поймал за этот…
— Прямо за…?
— Еще раз тьфу на тебя! За рука! Тащу его как баран из сарай и кричу: «Ты кто, зачем на мой шкаф поселился?». А он мне: «Я йог, йог!». Слышишь, брат Петька, на глаза мне врет, говорит, «йок» его тут. Как же йок*, когда бар*?
— Хе-хе, дядя Карим, йог — это вроде факира!
— Ну да, он потом так и сказал, что он — факир-макир, мой жена лешит. Это без штана лешит?! Я хватаю его за горла, а он кричит: «Уйди, я в астрале!» Я понюхал — тошно! И в шкафа, и на пол! Чушка какой-то, а не факир!
— Ой, не могу! Дядя Карим, в астрале — это когда душа из человека выходит…
— Она у этот факир-макир и вышла. Он лежит на свой… асрал, весь сасык*… вонюший, и еще издевается: я, говорит, не рваный…
— В нирване!
— Был не рваный, Петька, был! А теперь вот сижу, полисыя жду. Сам вызвал! Тюрма теперь буду жить.