— Какая афера? Что значит афера? — возмутился Пустовойт. — Какая может быть афера? Дело. Честно просим подзанять на пару дней, пока обкрутимся, через пару дней обратно скинем.
— Вы что, через забор собираетесь кидать?
— Что значит через забор, у нас парадный ход имеется, честь честью, накладные, проходные и тому подобное. Скажет такое — через забор!
— А ты забыл — с пацанами запчасти через забор?
— Тоже вспомнила — детские годы…
— Как бы тебе не вспомнили. За все годы. Говорят, пацанов обратно расспрашивают.
— Спрашивали, переспрашивали, они приученные правильно отвечать.
— Приученных переучить можно, Аличка… Я бы на твоем месте потише сидела, в поселке не гуляла, к Таранкиным не совалась.
— Я по поселку чистый. А к Таранкиным ты пойдешь. Обязаны выручать сродственную женщину. Уговори Эльзу, пусть она Пашке всю ночь под ухом зудит.
— Да Эльза меня и слушать не станет!
— А ты делай, что говорят, пока просят по-хорошему. — Улыбочка слетела с дряблых губ Пустовойта. — Он снова положил пухлую руку на тонкие, сухие пальчики Симочки, она вздрогнула, но руки не отняла. — Да не паникуй ты, побледнела! Какой тебе риск? Пошептались бабы и разошлись. Мало ли кто о чем шепчется?
— Не знаю, Алик…
— А ты знай. Ждем до завтрева. Не далее как до утра. Нам времени терять никак не приходится.
Пустовойт уговаривал, убеждал, требовал… А у самого закралось уже сомнение; то, что ночью под горячую руку, под всхлипы и слезы Авдотьи Даниловны являлось вполне возможным, даже вполне исполнимым, сейчас, здесь, когда подошло к делу… Он знал за собой особенность — внезапно возникающее чувство неуверенности, тревоги, предвещающей неудачу. Пустовойт замялся и, продолжая уговаривать Серафиму Чередуху, мысленно искал уже иной выход, подстраховочку, за кого бы еще уцепиться, поверней, ближе к делу.
— Слушай сюда, Симка. Один вопрос. Но отвечай точно. Насчет Полоха Эдуарда Гавриловича. В поселке он или где? Что-то тихо у них в дому.
— Зачем тебе? — встревожилась Серафима.
— Опять ты в панику, Симка! Не сомневайся, дурочка, на драку не полезу. Повидать надо по всяким текущим вопросам.
Симочка указала на потолок:
— У педикюрши сидит, ногти выправляет.
— Ну, ты смотри, наслаждается! Непотопляемый товарищ. Вот уж непотопляемый.
— Выкрутился! — вырвалось у Симочки.
— Как ты сказала? Выкрутился? — поймал ее на слове Пустовойт. — Выкрутился, говоришь? Интересно выражаешься. Неласково. Как я должен понять? Вроде, не очень ты с ним? А? Не очень? Не безрассудная любовь?
— А ты мою жизнь не трогай. Я, например, не спрашиваю тебя, где ты очень, а где не очень.