— Трехлетка.
— Четырехлетка. Четыре класса, — упрямо повторил Никита.
— Трехлетка. Три класса. — Решительно возразила Вера Павловна. — Три! Четвертый класс предметный.
— Ну и что? И пусть себе занимаются предметами. Четыре класса. Одиннадцать лет или десять… Да, десять лет детской жизни…
— Вот видишь, ты затрудняешься уточнить возраст!
— Ну и что? Мне важен образ. Десять лет детской жизни, окруженной вниманием и доброй заботой в школьные и внешкольные часы — фундамент на все дальнейшее.
Вера Павловна и четырехлетку стерпела, мало ли что придет в голову человеку, не обретшему специального педагогического образования?
Но когда перешли к рассмотрению главного листа, представляющего проект Центра внешкольного воспитания, филиала Академии Детства…
— Это что еще за центр? — воскликнула Вера Павловна. — Что за Академия в жилом массиве?
— Дело идет об особом Центре внешкольного воспитания со всеми подчиненными ему сооружениями и организациями: мастерскими, комнатами труда, занятий и отдыха, экскурсионной базой, штабом военных и невоенных игр, велосипедным депо и прочим, и прочим. Девиз Центра: «Самодисциплина, свобода. Увлеченность». Позволю себе напомнить общеизвестную истину. Причиной душевных изломов являются: а) подмена самостоятельности своеволием; б) подмена понятия свободы распущенностью, разнузданностью. Первейшая задача Центра — воспитание самостоятельности и прекрасного понятия свободы.
— Изоляция от родителей, семьи?
— Напротив, полная поддержка семьи, ее святого права и долга передать детям все доброе, присущее ей.
— Ты увлекался поэзией. Творишь? Печатаешься? — спросила вдруг Вера Павловна.
— Почему вы заговорили об этом?
— Хочу понять тебя, твои сегодняшние тревоги, твою работу, увлеченья. Вспомнились стихи твои детские:
Отец мой был солдат,
Солдатом был мой дед,
Дав революции обет,
Презрел корысть
И ложь клевет.
Вера Павловна произнесла это со всей серьезностью, без тени улыбки.
— Помнится, учительница русского языка в ужас пришла, особенно от «клевет» и «презрев корысть». Тебя критиковали, а ты разозлился, кричал: «Все порву, разорву и никогда больше!..»
— Мне и потом не раз приходилось кричать.
— Вот я и задумалась над твоим «никогда больше».
В дверь заглянул родитель.
— Сейчас, сейчас, — успокоила его Вера Павловна. — Родительское собрание, — объяснила она Никите. — Тебе нужна наша поддержка. Это понятно. Наша поддержка требуется… Воспитательный внешкольный центр… Найди более благоприятное время, соберем учителей, потолкуем, всегда полезно подумать о будущем.
Они расстались, Веру Павловну ждали родители, Никиту никто не ждал, и он отправился бродить по лугам и лесам, размышляя о мальчишке, писавшем уродливые стихи. Думал о том, что текущие дела снова отодвинут его проекты внешкольного строительства — скоро он приступит к работе, станет выдавать типушки, увязывать стандартные узлы, постепенно совершенствуясь в повседневном мастерстве, предоставя человечеству самому решать судьбу своих поколений, а его самостоятельные решения — пустая затея. Все это от воспоминаний о неустроенном детстве, задворках, от неудовлетворенности собой. Да, жизнь его пойдет по-старому — напряженная тишина проектной мастерской, перекуры и авралы, дружеское злословие, вылазки с лыжами и байдарками, без лыж и байдарок… Станут шептаться за его спиной, говорить, что он сын, вернее пасынок знаменитого зодчего, потому и достался ему свободный диплом, в прославленную мастерскую всунули.