Когда встала и одевалась обнаружила, что мои бюстье и пояс явно были подвергнуты самому тщательному изучению, потому что складывала я их иначе. Вообще, не знаю даже, есть ли в наших ВВС ещё хоть одна лётчица, которая летает в таком же роскошном белье, как у меня. Но для меня это уже стало привычным и по-другому я себя уже и не представляю, не дай Бог отвыкать придётся. Вначале, когда мне всю эту красоту только пошили, и я без дрожи в руках это чудо в руки взять не могла, Сосед мне очень жёстко мозги прочистил, что нужно быть последней дурой, чтобы относиться к хорошему белью, как к праздничному платью на выход. Он объяснил, как про лифчик уже говорилось, но и остальное красивое бельё, что эта красота нужна не для показа кому-то, а для меня самой и это бельё нужно для того, чтобы его носили каждый день, а не хранили где-нибудь в дальнем загашнике. И только сельские дуры услышав название "нарядное бельё" проводят прямую аналогию с праздничным туалетом и берегут такое бельё для особых случаев или внучкам передать по наследству. А «нарядное» для белья – это всего лишь способ продавцов подчеркнуть, что бельё красивое и можно за него больше денег взять, и носить такое должна уважающая себя дама, а не любая лохушка, которая его оценить не в состоянии.
В принципе его слова не отличались по смыслу от тех, что говорила моя любимая мамочка. И я стала носить, и даже заметила, что с разного цвета комплектами у меня немножко разное настроение. А уж как приятно его на своей коже ощущать, это словами вообще не передать. В самое жаркое время я под комбинезоном обходилась одним боди. Летом и так не прохладно, а ещё на аэродроме самолёт даже под масксетью нагревается, в небе тоже солнце палит, под кустик в тень не спрячешься, и от мотора жаром пышет. Вот поэтому в одном шёлковом боди под хлопчатым комбинезоном, не переставая восхищаться мастерством Марии Николаевны и её волшебных золотых рук, которая при минимуме возможностей сумела сделать такое чудо. И так было иногда смешно, думать о том, что все эти суровые мужчины вокруг в осадок выпадут, если я свой комбинезон скину и, встав на цыпочки, в своём очаровательном боди мимо продефилирую. Так что теперь девочкам-связисткам есть о чём поговорить и что обсудить не на один вечер темы им подкинула. И вообще, многое у меня из привычных рамок выпадает, мало мне красивого белья, так ещё и Браунинг мой думаете никто не оценил? Ой! Плохо вы девушек знаете, что они такую перламутровую красоту не заметят…
Наутро меня нашёл Власков, который быстро сводил на завтрак, и мы поехали на аэродром истребителей, от которых сегодня был запланирован борт в Волхов. До наших добралась уже в середине дня. Иван едва не визжал, когда я подарила ему очки немца. Как он объяснил, немцы делают какое-то покрытие, благодаря которому эти очки даже позволяют смотреть в сторону солнца и меньше устают глаза. Мне это было не интересно, но мне была очень приятна доставленная Ивану радость. Хотя, даже трогать их лишний раз мне было противно. Пистолет и запасную обойму сдала Митричу, который старательно всё зарегистрировал в своих приходно-расходных книгах. Планшет со всеми документами и картами вместе с рапортом сдала Николаеву, после чего поехала на аэродром виниться перед Панкратовым, что не сберегла нашего Барбосика. Верочка оказалась на аэродроме, оказывается, после звонка Мирича, она наотрез отказалась ехать домой и осталась ночевать в полку. Когда обняла и прижала к себе её родное тельце, до сих пор сковывавшее меня напряжение, наконец, отпустило…