Аристоник (Езерский) - страница 5
В конце зимы пришли на помощь римлянам войска четырех царей Малой Азии, но осада затягивалась. Не зная, как овладеть городом, Красс думал: «Тут ничего бы не сделал сам Александр Македонский».
С этими мыслями он заснул. Дождь дробно стучал о покров шатра, вихрь врывался внутрь, метался, хлопая медвежьей шкурой, заменявшей дверь, и вой его долго тревожил сон римского полководца.
Проснулся он внезапно от криков: «К оружию! К оружию!»
Топот ног, грубая брань, лязг оружия ошеломили его. Он вскочил, выхватил меч из ножен, дико осматриваясь.
Перед ним стоял легат (помощник) и что-то говорил, но он не понимал его слов. Смоляной факел мигал в дрожащих руках легата.
— Что? Что случилось?
— Аристоник! Горят наши корабли!
Красс Муциан овладел собой.
— Где начальники?
— Все на местах. Слышишь, какой бой!
Они выбежали из шатра. Звон оружия и крики оглушили их.
Бой шел где-то недалеко.
Кровавые отблески пожара мигали на влажной земле.
На море качались объятые пламенем суда, и волны казались кровавыми. Доносились крики людей, моливших о спасении.
Вскочив на коней, которых подвели рабы, Красс и легат помчались к месту битвы.
Темнота поглотила их. Отблески пожара, казалось, сгущали ее. Дождь то утихал, то усиливался, налетая порывами.
Когда Красс и легат добрались до места боя, хлынул ливень. Стрелы, копья, камни пращников свистели с обеих сторон.
Красс поехал дальше вдоль боевой линии. Всюду было одно и то же. Ни римляне, ни восставшие не наступали — мешала темнота.
Лишь только забрезжил серый рассвет, как обе стороны стали поспешно строиться. Красс увидел, что неприятельской пехоты и конницы очень много, и с беспокойством оглянулся на свои войска.
Восставшие уже шли стеной.
Красс приказал коннице царей охватить фланги противника, а римской — ударить в тыл; пехота должна была броситься вперед и прорвать ряды восставших. Но он ошибся в расчете.
Не успела римская конница приблизиться к противнику, как ей во фланг ударили конники Кеада. В блестящих шлемах, со сверкающими мечами и копьями, они неслись в бой с громовым криком: «Солнце! Солнце!», погоняя своих коней. Напор был столь стремителен, что римляне обратились в бегство. Обезумев от ужаса, не слушая приказаний военачальников, они быстро покинули поле битвы, несясь к реке Герм.
Потом всадники Кеада напали на пехоту, врезались в нее. Ряды пехотинцев дрогнули, но каппадокийский царь Ариарат, помогавший римлянам, хлеснул бичом горячего жеребца и поскакал наперерез беглецам. Гладко выбритое лицо его пылало гневом, серебряный шлем, украшенный драконом с разинутой пастью, сверкал на солнце.