— Знаю: одинаковые, как почтовые марки. Иначе нельзя. Таков стандарт. Смеяться тоже нельзя. Касперьюст мне сказал: если в публичном месте увидят, что председатель колхоза смеется, никто больше не будет его слушаться.
Нарбут отобрал десятка два, по его мнению, более выразительных лиц. Приливы энергии у него наступали не только когда очень хотелось писать, но и когда не было денег. А Касперьюст пригрозил заморозить его зарплату. Перейдя через улицу, в мастерских молочного пункта из гвоздей разного калибра он согнул нужные крюки и взялся за украшение вестибюля. На степах повесил широкие струганые еловые доски. Сквозь лак, как речной поток, волнуясь, текли широкие волокна. Стараясь найти приятные для глаза расстояния и пропорции, он прикреплял к доскам фотографии. Над дверью в воздухе повесил вырезанные из картона буквы, которые напутствовали: "До жатвы сено под крышу!" Когда под снимками были прикреплены выведенные тушью надписи, с улицы через высокую дверь вошел Касперьюст. Они оба видели фильмы об открытии художественных выставок. Касперьюст — первый гость — заложил руки за спину и начал обход в сандалиях на босу ногу.
Осмотрев передовиков, Касперьюст торжественно крякнул:
— Фотографии соответствуют действительности и все они правильные, только не знаю, как насчет отбора..
— Это все зарегистрированные передовики!
— Но какие? К примеру, эта доярка Элма Юкумниеце. Вы не знаете, что месяц тому назад она окатила молоком мужа, когда тот подвыпивши начал на ферме ее лапать.
— Нет… По лицу этого не скажешь…
— Но мы-то знаем. Еще будет товарищеский суд, потому что это было колхозное молоко. Так что… не надо торопиться с Юкумниеце до товарищеского суда. Может случиться, что после него ее больше не оставят в передовиках. Так, рядом Дайлонис Буцис, тракторист. А вы знаете, что он два раза провожал с вечера танцев замужнюю учительницу Лиепиню? И под своим пиджаком, потому что якобы шел дождь. Поговаривают даже о расторжении брака. Так что сомневаюсь, долго ли будем мы считать его примером для других.
— Жаль, такой симпатичный парень, — вздохнул Нарбут.
У следующего фото Касперьюст сурово нахмурил брови:
— Чем глубже в лес, тем больше дров: и Скродерен тут!
— Лучший грузчик на товарной базе. Конфеты из ящиков не выуживает, пишет поздравительные стихи для нужд дома культуры.
— А лента, черная лента вокруг волос? Углы рубашки завязывает в узел. Если мы такого выставим тут в пример, то будут говорить, что дом культуры пропагандирует лепты вокруг волос и голые пупки. Не годится, определенно не годится!