Нарбут сунул руки в карманы брюк, прекращая тем самым изображать любезного сопровождающего во "время акта открытия выставки.
— Вчера годились, сегодня нет.
— Если человек, пусть даже вчерашний передовик, сегодня ведет себя как-то так… исключительно, то в дом культуры его впускать нельзя.
— Даже у передовика может что-нибудь приключиться, не та жена или… Не грешат только покойники да пенсионеры.
— Нельзя сказать, чтобы голова у вас была совсем пустой. Этих трех изъять и заменить их тремя ветеранами труда.
Тут Касперьюст запрокинул голову и увидел тот самый лозунг.
— Это еще что такое? "До жатвы сено под крышу!" Что сие должно означать?
— Это значит, что всякий, кто заходит в вестибюль; должен поскорее убрать сено, потому что жатва на носу — рожь начинает желтеть, я сам был в деревне, зерна уже можно вышелушить на ладонь.
— Не суйтесь не в свое дело, в Бирзгале вы не агроном, а всего лишь оформитель. Раз я сказал сено, то не впутывайте сюда рожь! Из района насчет жатвы еще не звонили. Пишите: "Труженики…"
— Почему труженики? А может — деятели? Латыши народ деятельный…
— Поэтому никто и не говорит — трудяги, а труженики. Итак: "Труженики! Боритесь за высокие урожаи сена!" Так. Но что я вижу? — фото пришпилены к доскам? Почему к доскам?
— Разве плохо? Видите, как волнисты волокна дерева!
— Прикрепить к доске! Надо же додуматься. На доске вывешивают объявления, а не живых людей. Переделайте, пусть будут реечки, как в районном доме культуры!
Касперьюст повернулся к музыкальной комнате. Нарбут затаил дыхание, потому что шеф был уже так раздражен, что начинал задыхаться. Там на стене висели четыре полотна, красочные как цветы астр.
— А тут что?
— Это… это как бы отчет о моей летней работе в Бирзгале… Осенью я буду их показывать и в Риге. Я вот был в колхозе "Сила".
Касперьюст обеими руками стиснул портфель, нагнулся и прочел:
— "Доярка Зента Лиепиня". Не знаю такую.
— Председатель сказал, что хорошая доярка, окончила среднюю школу и осталась в доярках. Сам посоветовал.
— В районе утверждена?
— Говорит — будет.
— Этого мы еще не знаем. Почему не в белом халате, как должны быть все доярки?
— Телята пугаются. Видите — на лице утреннее солнце…
— Биографию ее знаете?
— Мне важно лицо.
— А мне — биография. А этот малый рядом? Так… "Тракторист Эдвин Тауриньш". А почему он сидит возле трактора?
— Это в конце борозды. Люди иногда отдыхают, трактористы в том числе. Сейчас встанет и начнет работать!
— Почему он курит?
— Потому что некоторые несознательны, еще курят…
— В таком случае его нельзя показывать так, чтобы все видели. Дом культуры посещают и дети. Называется тракторист, а сам сидит и курит.