— Подруга, у которой ты позволяла ей оставаться на ночь после школьных вечеров, оказалась с бородой! — взревел отец, ибо жена не дочь, не сбежит.
— А ты просил разрешения у моей мамы, когда меня по ночам провожал домой? — не сдавалась мать.
— Я не требовал доплачивать мне сорок рублей за то, что на тебе женюсь.
— Ты что, не получил от моего отца в приданое стол и шесть стульев, и четыре простыни, и большие часы? И ты думаешь, что дочери в приданое ничего не надо давать?
Началась дискуссия, в которой отец узнал, что он такой отвратительный скряга, какого не сыщешь на всей Моторной улице. Жене в свою очередь приоткрыли глаза, чтобы она могла узреть грязные воротнички мужа, про которые она забывает, когда шьет платья для дочки.
Дискуссия по вопросам воспитания кончилась тем, что Свика перетащил свою тахту в прихожую и лёг там. "Проклятье, ножкой тахты поцарапал линолеум, надо бы перенести, но одному ее не поднять…" — брюзжал он, ставя заведенный на 5.30 будильник рядом с собой на полу, возле каблуков туфель жены. Байбина мать выпила два ноксирона и положила щеку на подмоченную слезами подушку. Бесчувственный хрыч, который ворочался в передней и не догадывался извиниться, отторгнув жену и выгнав дочь. Вот вернется сын из армии, будет глава в семье…
— Давай поторчим тут, пока он не наорется, — сказала Бинни.
— Здесь, наверное, никто не подметает, — сказал Бинний, разбрасывая ногой окурки от сигарет.
— Такие уж жильцы, — согласилась Бинни.
И сиротки сели на неподметенный пол, подтянули колени к подбородку и прижались щечками друг к другу. То, что и сквозь двери можно определить, у кого сегодня насморк, знал весь дом, и все же от права громко высказывать свои подлинные мысли никто отказаться не хотел.
Когда мать стала всхлипывать, что отец прогнал дочь, оба счастливо разулыбались.
— Я знала, что мать будет защищать меня! — сказала Байба, и они стали спускаться вниз.
— Отец в Мурьянах дырявит газовый резервуар, мать с мелюзгой уехала в Пабажи и вряд ли приедет, — сказал Бинний-Бронислав и обнял плечи Бинни, как это требовал стиль одежды.
Квартира Бинния-Бронислава находилась там же, Задвинье, по улице Калнциема, в коричневом двухэтажном доме. Обе комнаты были заняты спальными приспособлениями, шкафом, стульями и столом.
— Как мы тут сможем… устроиться на полу, если пола совсем нету? — спросила Бинни.
Броня понимал, что пол необходим, ибо за границей хиппи живут главным образом на полу, как японцы.
— Можно бы одну тахту положить на другую…
— Но нет же никого, кто бы положил, — вздохнула Байба, потому что хиппи должны делать только то, без чего совершенно нельзя обойтись.