Накинув большой рюкзак на голые плечи, Алнис отправился на автовокзал.
До отхода пентесского автобуса оставалось полчаса. Он прошелся по Рижской улице городка. Под кронами сочно-зеленых кленов стояли длинные столы, на которых было выставлено много натюрмортов, отделенных друг от друга весами. Розовая и желтая картошка в корзинках из прутьев, красная редиска с зелеными листьями; их сочный, здоровый вид поддерживали заботливые руки, периодически брызгая на них воду. Тут же теснились утомленные, бледно-зеленые стручки гороха и лениво разлеглись в больших корзинах огурцы. Сверху на это чревоугодие взирали, как разнаряженные актрисы в самых изысканных туалетах, ослепительные гладиолусы. Целое море гладиолусов! Это была первая и последняя публичная выставка этих цветов… На Алниса, как на возможного покупателя и волосато-бородатого шута в высоких сапогах со шнурками, глядело множество любопытных глаз в возрасте от десяти до восьмидесяти лет. Когда Алнис всем приветливо и открыто улыбался, глазевшие сконфуженно отводили глаза, ибо по газетам они знали, что хиппи по всем правилам поведения должен бы притворяться, что никого не замечает, или же показывать язык.
Тут раздался крик "Цыплята!" — и возле столов остановился белый фургон. В открытую дверь видны были уложенные до самого потолка реечные ящики, И все — как покупатели, так и продавцы, схватив свои корзины, бросились к фургону, в одно мгновение создав невероятно аккуратную очередь.
У Алниса мелькнула идея: если так бегут за цыплятами, значит, это дефицит. Дефицит ликвидируют высокими ценами. Высокие цены дают прибыль. Травлю крыс можно объединить еще и с продажей цыплят. Куда положить цыплят? Вот когда пригодился бы черный котелок… Здесь же продавал целый ворох корзинок седой дедушка.
— Сколько? — крикнул Алнис, думая, что каждый пожилой человек должен быть глуховат.
— Для картошки?
— Сколько стоит?
Опасаясь заплатить меньше положенного, ибо обманывать стариков и детей грешно, Алнис схватил корзину, другой рукой сунул старику три рубля и встал в очередь за цыплятами.
— Те, которых затылки помечены синими чернилами, петушки, они по семь копеек штука. Курочки по тридцать пять, — огласила женщина в халате, и началась торговля цыплятами.
Минут пять все шло хорошо, но тут кто-то неосторожно вздохнул:
— Всем-то, наверное, не хватит…
Сомнения в устах каждого последующего говоруна звучали все громче, превращаясь в убежденность, и вот в конце очереди раздался вопль:
— Так-то всем не хватит!
С этого крика в Бирзгале начались "цыплячьи беспорядки".