— Ну вот три и отработаешь. А потом разберемся. Только жить будешь здесь.
— А… зачем?
— Во-первых, затем, что здесь есть кровать, электричество, охрана и еда. Во-вторых…
Он проходит к постели и забирается под одеяло, прижимая горячего и ослабевшего Олененка к боку.
— Навещать любовницу в шикарном отеле куда как приятнее, чем в старой хрущевке. И вообще, зачем портить тебе репутацию среди населения. Здесь всем плевать, кто ты, чем занимаешься ночами и куда уезжаешь со мной, пока я оплачиваю номер.
— А работать? — поднимает голову.
Архипов не глядя берет с тумбочки стакан с виски и делает большой глоток.
— Ну и работать тоже. Но пока у тебя плохо получается, раз я до сих пор не подписал документы на оплату билетов и броней отелей, да?
Краснеет, кусает губу и прячет лицо в подушке, делая вид, будто смертельно устала. Приставать к ней ни рука, ни другие части тела не поднимаются, но уходить спать в соседнюю комнату или, что еще сложнее, идти вниз и снимать новый номер, совершенно не хочется. Тем более, что Олененок уже сопит, уткнувшись ему в плечо. Горячая, хоть яичницу на лбу делай. Смертельно уставшая, но, кажется, немного расслабившаяся.
Архипов засыпает, едва допив виски. Настроение, вопреки сумасшедшему дню, отличное: у него впереди три месяца безраздельного владения Олененком. Он совсем не думает о том, что поступает именно так, как поклялся не поступать никогда.
Как зарекся, стоя на свежевскопанной могиле, пускать в свою жизнь кого-то ближе, чем на расстояние постели. До сих пор ни одна из секретарш не спала у него под боком. По крайней мере не так, безраздельно доверяя.
Наутро, еще даже солнце не успевает взойти, его будит звонкий голос Олененка.
— Вставайте! Владислав Романович! Пора на работу!
Он с трудом приоткрывает один глаз, второй напрочь отказывается шевелиться.
Леся стоит возле кровати, уже причесанная и одетая. Руки сложила на груди и смотрит с нетерпением. От лихорадки не осталось и следа, а о пережитом страхе напоминают лишь небольшие круги под глазами, да искусанные до крови губки.
Архипов морщится.
— Блин, Олененок, я хочу спать, у меня болит голова. Ты же заболела, какого хрена ты сейчас подорвалась в такую рань?
— Это потому что вы пили виски, а я — парацетамол. Вставайте, Макс прислал вам срочное сообщение.
Он усмехается.
— Ревнивый Олененок проверяет мой телефон?
— Такое количество мата, умещенное в одно сообщение, сложно не заметить. Он звонил минут двадцать! Вставайте! Мне надо заехать домой за одеждой!
— Да, мой злобный генерал, только не кричи так громко. Ты завтракала?