— Да ты что мелешь, сволочь?! — рванулся к Василькову Фитюлин. — Чтобы я своего в спину?!..
На Славкину беду рядом оказались только бойцы из пополнения, которые не могли знать о взаимоотношениях старослужащих взвода. Они перехватили кинувшегося на Павку Фитюлина, разоружили его, скрутили руки. Яростно сопротивлявшийся Славка лишь скрежетал зубами от бессильной ярости.
— Не верьте вы этой гниде. Он же мстит мне за то, что в морду ему дал у дзота за трусость!
— Вышку тебе, сука, припечатают за стрельбу по своим! — взвизгнул отпрянувший в сторону Васильков.
— Что тут у вас происходит? — спросил неожиданно подошедший командир роты.
— Вот этот гад своему отделенному две пули в спину всадил! Я собственными глазами это видел, товарищ лейтенант, — решил идти напролом Павка, понимая, что отступать от своего обвинения ему теперь никак нельзя.
У Фитюлина кровь ударила в голову. Он вырвался из рук державших его бойцов и вновь кинулся на Василькова.
— Брешешь, мразь! Сейчас я тебя… — Но его вновь перехватили, заломили руки за спину.
Войтову некогда было разбираться в этой темной истории. Единственное, что он мог себе позволить, — это спросить у Василькова, действительно ли он видел, как Фитюлин стрелял в Красовского. Получив утвердительный ответ, лейтенант приказал Павке отконвоировать арестованного к дивизионному особисту.
— Есть отконвоировать арестованного! — воспрянул духом Васильков. — Только где мне его найти, особиста-то, товарищ лейтенант?
— В штабе батальона спросишь представителя СМЕРШа Воронина. Он закреплен за нашей частью. Ему и передашь подозреваемого вместе с моей сопроводительной.
— Брехня это, товарищ комроты! Не стрелял я в отделенного! — превозмогая свою гордость и жгучую обиду, крикнул Славка.
Однако Войтов уже торопливо писал на вырванном из полевой тетради листке сопроводительную записку. Вручая ее Василькову, спросил еще раз: не ошибся ли он в своем обвинении?
— Что вы, товарищ лейтенант. Прямо на глазах у меня все случилось. Зуб Фитюлин имел на командира. Это вам все подтвердят.
— Ладно, идите. Сдашь подозреваемого и сразу назад.
Васильков взял автомат на изготовку и повел Фитюлина к берегу Невы, где все еще располагался штаб батальона. Славка поначалу ругался и угрожал своему конвоиру, но вскоре успокоился, решив, что особист — не дурак, а поверить в выдуманное Павкой обвинение, по мнению Фитюлина, мог только сумасшедший.
Когда Славку уводили в тыл, Колобов находился в отделении Медведева. Тот вторично был ранен в ходе атаки, но опять крепился, хотел остаться в строю. На предложение взводного идти на эвакопункт лишь слабо отмахнулся здоровой рукой.