В дни скорби Аласдер не мог быть рядом с ней. Спустя несколько дней после смерти отца Каталь, новый глава клана, приказал ему с несколькими воинами покончить с набегами на границе их земель. Он оставил ее, не зная, что она ждет от него ребенка.
Два месяца он отсутствовал. Два месяца, во время которых Натайра поняла, что беременна. Она боялась реакции Каталя. Натайра знала, что в это время брату приходилось отстаивать свое право на власть. К тому же он хотел отдать ее в жены своему лучшему другу и союзнику Блэру Маклину.
Тысячи мыслей пронеслись в ее голове. Что он сделает с ней, узнав о ее положении? Прогонит ли он ее? Или убьет Аласдера? Одно было ясно – Каталь никогда не одобрит их брак. Вместо этого он обвинит ее в том, что она запятнала честь семьи и предала его.
Объятая страхом, она сделала единственное, на что была способна. Она убежала. Два дня она ехала на север, в надежде отыскать в горах мудрую женщину. И только когда она уже почти потеряла всякую надежду, произошло нечто удивительное.
На небе не было ни облачка, однако внезапно синие молнии вспыхнули, едва не ослепив ее. Когда Натайра снова смогла видеть, к ней подошла горбатая седовласая женщина. Ей было страшно, когда женщина когтистой рукой указала путь. С дрожащими коленями она следовала за ведьмой все дальше и дальше в горы. Спустя несколько часов они добрались до уединенной хижины.
– Я Бре-Муир. Ты искала меня. Я знаю, чего ты хочешь, но скажу тебе прямо: это опасно. Если ты твердо решила, следуй за мной, – прокаркала старуха голосом, от которого у Натайры внутри все похолодело.
Без лишних слов ведьма исчезла в своей хижине, а Натайра растерла руки. Ей хотелось прогнать холод из своего тела. Чем дольше она размышляла, тем больше начинала сомневаться, поэтому Натайра еще раз глубоко вдохнула и вошла в мрачную хижину.
Деревянные балки на стенах почернели от копоти очага в середине хижины. Под потолком были развешаны пучки трав и мешочки, источавшие терпкий запах. Над огнем дымился котел. Лук и уже освежеванный заяц лежали рядом с большим ножом на столе.
– Сядь и выпей это, – потребовала Бре-Муир.
Натайра сделала, что ей велели, поколебавшись лишь на мгновение, когда приложила к губам чашу с мутноватой жидкостью. Зелье было горьким, и язык мгновенно потерял чувствительность. Слезы брызнули у нее из глаз. Задыхаясь, она подавилась остатком питья. Старуха неторопливо подошла к ней и положила ей на лоб свою мозолистую, пахнущую луком руку.
– Детка, детка, избавиться от плода – это не детская забава. Но ты сильная, возможно, у тебя получится. А сейчас раздевайся и ложись.