— Ага, собрались. Хотим с друзьями в Швейцарию съездить, отдохнуть. Скучно здесь.
Что ты мелешь? спросил мой удивленный взор. Какая такая Швейцария? Раскрыть рот я не дерзнул.
— В Альпы, на лыжи? — улыбнулся Митенька. — Пейзане в национальных костюмах, отель в горах, дрова в камине, грог в горле? Нет, мальчики, ехать надо в вечное лето… Только это того стоит, только это. Свет, море, — он произнес еще с десяток восторженных слов. Все это можно было прочитать и на его рубашке.
Григорий игриво ущипнул меня за ухо.
— Это вот он уперся, хочу, говорит, в Цюрих, да на Женевское озеро, да в Люстгартен…
— Гришенька, Люстгартен — в Берлине.
— Да? Тогда, значит, Баумгартен.
— А Баумгартен — это неизвестный тебе философ, — буркнул я.
— Но мысль-то я правильно обозначил?
Я пожал плечами.
— Поверьте, — перенес на меня свой пыл Митенька, — не губите свой отпуск. Снег, холод — это оскорбление всему живому. Заветная мечта всего живого — перестать бороться, погрузиться в нирвану, вкусить тепло и покой — на берегу, под сенью…
— Да, да, — сказал я. — Море, пальмы, голоса птичек.
— Покрытые снегом горы устрашают! Они подавляют, унижают, лишают иллюзий, навязывают мысль о ничтожестве сущего, доводят до депрессии. Горы, покрытые прелестными зелеными одеждами вечной весны, ободряют и утешают, нежат… Как вы одеты? — он брезгливо ткнул пальцем в мой свитер. — Как должен быть одет человек? Он гордо прижал руку к груди. — Легко! Человека ничто не должно отягощать, и прежде всего — одежда. Вы чувствуете свое тело, вы дышите, вы свободны в движениях. Праздничные краски — праздник в душе. Швейцария! — Последнее слово он произнес с глубочайшим презрением.
— Мы посмотрим, — сказал Григорий.
— Посмотрим? Да я вот принесу, кстати, и проспекты. Посидите, мальчики, Соничка сварит кофе.
Митенька кивнул Соничке, кинул свою куртку на диван рядом со мной и ускакал.
— Что за чушь? — прошипел я, улучив минуту. — Какой Цюрих?
— Чего ты не понимаешь? Нам ведь придется бежать, так или нет? Я и готовлю пути. Лучше заранее подготовить, я что, не прав? Купим у Митеньки тур, все дела.
— Да почему Швейцария?
— Все революционеры бегали в Швейцарию, — сказал он убежденно.
— Да, в кантон Ури. Только Крис не побежит. Ни в Цюрих, ни в вечное лето. Она, я так подозреваю, вообще с места не сдвинется. Будет приносить моральную и религиозную жертву.
— Побежит, если ты ее уломаешь.
— Каким это образом?
— Ты имеешь на нее влияние, — сообщил он все с той же убежденностью. Я спохватился.
— А я-то почему должен куда-то бежать?
— Куда ж ты денешься? Крис без тебя точно не поедет. И вообще никто.