Что же касается меня, то я растрачивал время своей жизни, разделывая коровьи и свиные потроха, насаживая куски плоти на вертела. Вся эта плоть рано или поздно будет съедена, переварена в людских потрохах, превращена в дерьмо и спущена в унитазы. Что станет с этой плотью потом, я толком не знал, но наверное, предварительно обработав, её выплеснут в море. Её постигнет судьба всех роскошных товаров, которые лежат на прилавках дорогих и дешёвых магазинов — рано или поздно, все они становятся или мусором, или говном с мочой. Такова судьба всех человеческих начинаний. Именно поэтому я и не желал от жизни ничего большего, потому и не лгал, говоря тётушке, что «никаких радостей мне не нужно».
Однажды поздно вечером я вышел купить холодного пива. Перед торговым автоматом возле винной лавки стояла Ая. Ничего особенного в этом не было, но я не удержался от возгласа:
— А!
— Чего, «а»? — немедленно спросила она и взглянула мне прямо в глаза. Она только что вернулась из бани, её влажные волосы блестели в свете фонаря, и сквозь белую ткань блузки просвечивал и лифчик и татуировка. Я взглянул лишь на миг и сразу же отвёл глаза, но она, разумеется, всё заметила.
— Хватит тебе одними глазами с женщинами забавляться.
— А? — только и смог проговорить я. Удар был прямо в сердце. Ая многозначительно улыбнулась.
— Подло это. Небось, не понимаешь, о чём я говорю?
Ая снова многозначительно улыбнулась.
— Если так уж надо тебе — пожалуйста, гляди сколько влезет. А вообще, знаешь, не марай мне кожу своими сальными глазами. Я, между прочим, только что вымывшись. А ранка-то у тебя, гляди-ка, почти зажила.
От неё пахло мылом. «Юбку приподняла и как запрыгает…»
— Чего вылупился? Ну и рожа у тебя!
— Спасибо вам за черешню…
— Черешню? А, вот ты о чём… Вкусно было?
— Да, очень. Спасибо.
Сказать, что вкуса я так и не почувствовал, я, конечно, не мог.
— Это Маю сказал, чтоб я тебе отнесла.
— А…?
— А чего это ты так удивляешься?
— Нет, нет, ничего…
— Вообразил себе невесть что. После того разговора.
— Я…
— Что «я»?
Я онемел.
— Икусима-сан, тебе тут не выжить. Ты не такой, как мы.
Ая сунула монеты в щель автомата. Банка пива упала в отделение внизу, и когда Ая наклонилась за ней, я ещё раз посмотрел на её спину, слегка просвечивавшую сквозь ткань блузки. Ая взяла банку и ушла, не оглянувшись.
Вернувшись в комнату, я сел пить пиво. И принял решение: оставаться в Ама как можно дольше. Я представлял себе, как Ая точно так же пьёт из банки холодное пиво в комнате на первом этаже. Быть может, поглядывая время от времени на потолок и вспоминая слова, которые сказала перед винной лавкой жильцу со второго этажа. Потом я подумал, что тёшу себя пустыми надеждами, что она наверняка считает — и совершенно справедливо — что не оставила мне ни единого хода, ни единого слова. Она ушла равнодушно, даже не взглянув на меня, и наверняка беззаботно попивает своё холодное пиво после ванны, обо мне и не вспоминая. Наверняка нрав у неё именно такой.