— Брат прикарманил собранные шайкой деньги и накупил на них банковых билетов.
Откупоренная бутылка пива и два пустых стакана стояли на столике.
— И продул.
— А что такое банковые билеты?
— Билеты на фаворита, у которого вероятность выиграть — девяносто процентов. Платишь сто иен, получаешь сто десять или сто двадцать. Да только за сто иен банковые билеты не покупают — кому надо десять или двадцать иен? Если уж покупаешь банковые билеты, так не на пару тысяч — такую мелочь лучше на тёмных лошадок поставить. А ты вот представь, что купил банковый билет за миллион. С вероятностью девять к десяти получишь назад миллион сто или двести тысяч. Брат для начала два миллиона поставил.
— Но лошадь не…
— Ну да! Дело вроде бы верное, а взял да и проигрался в пух и прах. Ну и пошло-поехало, чтоб деньги вернуть… Опомниться не успел, как десять миллионов — в трубу. Чем больше проигрываешь, тем больше кровь в голову ударяет, сам понимаешь.
— М-да…
Я представил себе момент, когда её брат, наконец, опомнился, и кровь застыла у меня в жилах — как, наверное, и у него.
— А Маю?
— А что Маю? Маю в ус не дует. Тухлое яйцо он, а не человек. Ему бы изрисовать кого своей тушью, а на всё остальное — плюнуть и растереть. Как измарает он тебя — всё, до свидания! Проваливай себе на все четыре стороны.
— Трудно ему, наверное, жить.
— Это почему ещё?
— А разве легко жить, если ты — тухлое яйцо?
Найдясь с ответом, я смог, наконец, перевести дыхание. Ухватил бутылку и разлил пиво в стаканы.
— Слушай, а чего ты загорелый такой?
На мгновение я онемел.
— А… да тут немного…
— От тётки убежал, что ли?
— Нет. Она меня уволила.
— Да что ты говоришь! Вот тяжело ей, наверное, было… Столько она про тебя думала, беспокоилась. Но говорила, что в такой дыре тебя держать нельзя.
— …
— Сердце, небось, разрывалось… Что-нибудь на прощание сказала?
— Нет, даже толком не простились.
— Ну и ну…
Одно за другим принесли блюда. Я, наконец, отпил пива, взял в руки палочки для еды, поел. Немного успокоился и даже смог оглядеться вокруг и прочитать название ресторана — «Амагава».
— Я так испугался, когда вчера ваше письмо увидел… Ваше окибуми.[37]
— Окибуми? Это ещё что?
— Ой, ошибся. Окибуми — это записка, которую пишут перед смертью самоубийцы.
— Какие ты слова трудные знаешь!
— А что толку?
Ая многозначительно улыбнулась.
— Как небось тётка сейчас переживает…
— Да… Зря я с ней не простился. Такой уж я человек, сжигаю время своей жизни, день за днём, час за часом…
— Любишь ты трудными словами говорить. Ты бы попроще со мной, дурой, ладно?
— Ой, простите.