Вано подрулил по указанному диспетчером адресу и оглянулся в поисках места для парковки среди метровых сугробов. Места не было. Из сугроба торчала выкинутая после Нового года елка с остатками мишуры. Но машину уже ждали: у подъезда топтались две девчушки. Без шапок по молодежной моде, с тощими ножками, торчащими из-под ярких курточек, они пританцовывали на морозе. У одной волосы были зеленые, у второй бордовые.
«Если б, не дай бог, мои дочки так на улицу вышли, выгнал бы к лешему, – подумал Вано. – О нет, только не это!»
Девчушки, вопреки ожиданиям, бросились не к такси, а к каким-то деревянным штабелям, сложенным на лавочке возле мусорного бака.
– А откройте багажник, пожалуйста, – прочирикала та, что с бордовыми волосами, наклонившись к машине и балансируя огромными связками не-пойми-чего в обеих руках.
Вано не услышал сквозь стекло, но и так все понял. Он понял, что сейчас будет скандал. Поэтому сразу перешел в наступление:
– Дэвушки, вы нэ прэдупрэдили, что с багажом.
– Ой, вы извините, пожалуйста, мы же не знали. Мы думали, что если машина, то она же с багажником, верно?
Думали они. Куры тоже думали.
А Вано вчера вечером вызвонила теща, и пришлось ни свет ни заря ехать на дачу за ее банками с помидорами, – чтоб им, этим помидорам, провалиться вместе с теплицей, их породившей, и тещей, взрастившей всё это богатство на нашу грешную голову. И теперь эти огромные трехлитровые стеклянные пузыри, наполненные нелепыми красными полузатонувшими батискафами, да еще и заботливо переложенные тряпками и газетами, занимали практически весь багажник. Разгрузиться перед сменой времени уже не было.
Вано с трудом выбрался из машины. Под кого они вообще делают эти самодвижущиеся консервные банки? Под задохлых хлюпиков-горожан? Нормальному мужику просто не разместиться! Он открыл багажник.
– Ой, тут банки какие-то, у нас всё не поместится, – грустно протянула та девушка, что первой начала переговоры (Вано назвал ее про себя «красной пигалицей»). – Но мы можем на сиденье положить, мы уместимся.