— Не стрелять! — послышалась немецкая команда. — Брать живыми!
Немцы шли цепью, одна за другой. Сколько вообще их было, Сорокин не знал. Подняв автомат, Александр поймал на мушку офицера, который что-то кричал солдатам и размахивал пистолетом. Короткая очередь разорвала тишину леса. Офицер взмахнул руками и повалился в высокую траву. Гитлеровцы залегли, не решаясь двигаться вперед. Воспользовавшись этим, Сорокин и Гамов вскочили на ноги и снова бросились бежать. Ветки кустарника больно хлестали их по лицу, царапали и разрывали кожу. Единственная надежда, которая согревала их, это возможность оторваться от наседавших на них немецких солдат. Впереди показалась гладь лесного озера. Вдруг бежавший впереди Гамов споткнулся и, ломая кусты, полетел куда-то вниз. Это было столь неожиданно, что Александр остановился. Раздвинув кусты, он увидел товарища, который лежал лицом вниз на берегу озера. Никто из них не предполагал, что спуск к озеру будет таким крутым и коварным. Кругом, насколько хватало глаз, расстилался берег, заросший камышом. Александр быстро спустился вниз и встал на колени над неподвижно лежащим Гамовым. Он повернул его лицом вверх.
— Все, отбегался я, товарищ капитан. Похоже, поломался я немного. Вместе нам не уйти. Берите документы и уходите, — прошептал он и тихо застонал.
— Ты что? Я не брошу тебя Гамов!
Александр хотел поднять его на руки, но Гамов громко застонал.
— Уходите, — прошептал он и закрыл глаза.
Сзади послышались автоматные очереди. Сорокин поднялся с колен и, достав документы из валявшегося рядом портфеля, сунул их под гимнастерку.
— Оставь мне гранату, свою я, видимо потерял, — произнес Гамов.
Сорокин положил ему на грудь гранату и устремился в сторону спасительных камышей. Он вошел в воду и, раздвигая его руками, направился к противоположному берегу. Вода в озере была довольно холодной: похоже, где-то били подземные источники. Иногда вода доходила ему до плеч, заставляла его плыть. Он передвигался от одних зарослей камыша к другим. На берегу раздалось несколько винтовочных выстрелов, которые моментально потонули в автоматной трескотне.
— Сдавайтесь! — донесся чей-то голос на ломаном русском языке, заглушенный взрывом гранаты.
Немцы не полезли в камыши и открыли по нему огонь из пулеметов и автоматов. Пули стали выкашивать его вокруг Сорокина. Ему пришлось несколько раз уходить с головой под воду, от ложившихся вокруг него пуль. Наконец, стрельба прекратилась, и немцы, по команде офицеров, стали подниматься наверх, а вскоре и совсем исчезли в зелени леса.