– Где же наш обожаемый монарх? – спросил Светлый.
– Появится, когда чернь будет занята зрелищем, – процедил его спутник с ироничной улыбкой, – он не слишком-то любит свист и улюлюканье простолюдинов.
И в самом деле, как только на вытоптанном лугу перед кипами дров появились осужденные на смерть и внимание толпы обратилось на них, окна во дворце распахнулись, и на галерею вышли несколько высокородных зрителей. Среди них – король Филипп Красивый и принцы. К тому моменту пала ночь, но весь островок был ярко освещен огнем многочисленных факелов.
Великий магистр Ордена тамплиеров Жак де Моле и осужденный вместе с ним приор Нормандии Жоффруа де Шарне, подгоняемые стражей, взошли на скрипучий деревянный помост. Измученные многолетним заточением, истерзанные пытками старики держались с достоинством. Ветер играл их длинными бородами как паклей. Палачи, глумясь, украсили седые головы рыцарей бумажными митрами, которыми обычно венчали еретиков. Сегодняшнее аутодафе знаменовало окончание разгрома ордена. За несколько лет были обвинены в самых ужасных грехах, казнены, ограблены или изгнаны из Франции тысячи благородных рыцарей. Настала очередь их вождя взойти на костер.
– Де Моле – величайший маг нашего века, – по лицу Светлого пробежало облачко тревоги, – и вся его стража – это сотня лучников?
Темный ответил с легкой улыбкой:
– Его давно лишили способности к колдовству. Присмотритесь сквозь Сумрак.
– Действительно. У них на шеях… что это, мессир? Какие-то серебряные кольца?
– «Поводки». Великий Светлый магистр, пред коим трепетала вся Франция, вот уже семь лет как не сплел ни единого заклятья. Все тамплиеры, до кого Инквизиции удалось дотянуться своей карающей десницей, не опаснее ныне, чем обычные люди.
– Вы успокоили меня, мой друг, – кивком поблагодарил Светлый.
По толпе пронесся гул возбуждения: «еретикам» дали поцеловать распятие и привязали к столбам. Казалось, весь Париж затаил дыхание и смотрит на казнь с обоих берегов реки. Тускло подсвеченные окна дворцов походили на бесчисленные подслеповатые глаза. Одиноким оком подмигивала вдали Нельская башня. Самое высокое здание города – замок Тампль, возведенный столетие назад рыцарями добиваемого ныне ордена, – как будто покосился под грузом горя. Суетливо забегали палачи с факелами в руках. Они напоминали испуганных крыс. Костры разгорались неохотно: дрова отсырели, едкий дым полз по-над берегом. Из-за резкого запаха смолы и чада горящих сучьев дамы на галерее прикрывали лица платками.
– Немного жаль беднягу де Моле, – проговорил Светлый, нервно сжимая тонкими пальцами рукоять кинжала, – в конце концов, он был моим добрым товарищем. Жаль, что иначе его нельзя было остановить.