Солнечный луч скользил дальше, через детскую и гостиную – в большую спальню. Именно ради спальни двое Иных и побеспокоили незнакомую семью в первом попавшемся доме. В разметанной постели устало откинулся на подушках Артем. На плечо Инквизитора прилегла Агата, она ласково водила ладонью по его груди.
– Я считала: одиннадцать дней без тебя, – сказала она. – Знаешь, я вся извелась. Ты вроде бы всегда где-то рядом – но в то же время так далеко.
Луч солнца коснулся ее миловидного, почти детского личика, вспыхнул и погас в линзах очков, и Артем заметил – у стекол нежно-малиновый оттенок. Эта гламурная деталь отчего-то вызвала в нем раздражение, и он отстранился:
– Послушай, мышонок… у меня целый ворох дел, я же говорил тебе. У нас был уговор – я даю тебе двадцать минут для твоих развлечений, а ты рассказываешь мне все, что знаешь о мальчишке Гордеевых. Двадцать минут давно вышли.
– Не развлечений, – пролепетала девушка, – я хотела побыть с моим любимым мужчиной.
– Время, – нетерпеливо перебил Локшин, – время убегает, и вместе с ним убегает убийца восемнадцати Иных.
Агата кивнула (качнулось каштановое каре волос) и робко улыбнулась:
– Но ты не спал всю ночь, мой хороший… Хочешь, я сварю тебе кофе по-вьетнамски?
Артем сел, растер лицо ладонями. Он наблюдал, как девушка соскользнула с кровати и встала перед ним, словно давая полюбоваться своим изящным телом. Из одежды на Агате были только красные чулки в сетку да строгие очки в роговой оправе. Девушка нагнулась, чтобы поднять с пола использованный презерватив, намеренно повернувшись к нему маленькими упругими ягодицами, и Артем увидел лиловые следы, оставшиеся от его пальцев. Он нечасто спал с Агатой, но каждый раз вспоминался потом со смущением. Она сама просила его быть с ней жестким. Девушка знала, что в постели ему нравится превращаться в грубое животное, и знала, что он стыдится этого. Если бы Валентина тогда, в Париже, впустила его в свою постель, он никогда бы больше не вернулся к Агате – смешной девчонке, трогательно лупоглазой, как персонаж аниме. Рядом с Валентиной он стал бы другим. Стал бы выше духом. О, Валентину он носил бы на руках.
Еще будешь носить. Ты же нравился ей. Любовь улыбается тому, кто умеет ждать.
Агата подплыла к Артему вплотную, чтобы ее острые грудки с клубничными сосками были на уровне его взгляда. И он почувствовал, как в нем вновь пробуждается желание. Маленькая гейша умела соблазнять. Но все это – ее робкая услужливость, бесконечные восхищенные взгляды и грудь на изготовку – раздражало его.
Уймись. Это просто влюбленная девчонка, только и всего.