– Не надо кофе, мышонок, не надо ничего, – сказал он сквозь зубы, – я пришел за информацией.
– За информацией, – Агата поникла, – но, Артем… я расскажу тебе то, что знаю, – и ты сразу уйдешь от меня.
Локшин усадил ее рядом, подбирая подходящие слова – но не подобрал ни одного, и маленькая Темная волшебница снова залепетала:
– Если бы ты только мог почувствовать, что я чувствую. Если бы ты видел сны, которые я вижу о нас… Ты помнишь, как мы познакомились тем летом в «Лесной сказке»?
– Нет.
– Нас всех собрали в лагере, ничего не объяснили. А чтобы мы не боялись, вожатые придумывали нам развлечения, игры, концерт самодеятельности. Не вспомнил?
– Нет, – повторил Артем.
– Я пела под гитару. Я уже тогда была страшно влюблена в тебя, как и половина девчонок из отряда. Влюбилась впервые, и сразу безнадежно, навсегда, навечно. Наши имена оба начинаются на букву «А», мне казалось – это знак. Я не могла уснуть до самого утра, лежала и грезила о тебе. Когда вожатый предложил выступать на концерте, я сразу подумала, что спою свою самую любимую песню для тебя. Я буду петь сердцем, думала я, – и ты услышишь, ты поймешь.
Она вдруг тихо пропела – тонким и ломким, но очень красивым голосом:
Свет
Твоего окна
Для меня погас, стало вдруг темно,
И стало все равно —
Есть он или нет, тот волшебный цвет…
Свет
Твоего окна —
Свет моей любви,
Боль моей любви.
Ты отпусти меня, ты отпусти меня
И больше не зови, не зови, не зови…
…Осень, осень, лес остыл и листья сбросил,
И лихой ветер гонит их за мной…
[1]«Возможно, все так и было», – подумал Локшин. И маленькая девчонка из Смоленска, что поднялась на сцену, испуганно сверкая очками, – с гитарой, из-за которой такую малявку было еле видно. Возможно, эта девочка и пела песню о несчастной любви, отчаянно глядя прямо на него, сидевшего в первом ряду, очень может быть. Но когда Агата снова спросила, помнит ли он, Артем снова нашел для нее лишь одно слово:
– Нет.
Агата опустила голову. По ее щеке скатилась дрожащая прозрачная капля, впиталась в белую ткань простыни.
Начинается!
– Давай без соплей, – сказал он, сдерживаясь.
– Это их сын, – тихо заговорила Агата, проглотив слезы, – они зовут его Огонек, хотя настоящее имя Ярослав. Ему двенадцать лет. Гордеевы где-то скрывались с момента его рождения или даже дольше. Тайпан придумал, как их выманить… есть один Темный, которого они очень боятся и мечтают убить.
– И он отвечает им взаимностью.
Агата кивнула, глядя в сторону.
– Как его имя?
– Дориан. Многие знают его под кличкой Сет. Когда-то он числился в Дневном Дозоре, но съехал с катушек, убил много Светлых и теперь в розыске. Тайпан рассчитал правильно. Ради сведения счетов с ним они не могли не выбраться из своего убежища – и сына там оставить одного тоже не могли. Они слишком боятся.