Мы устроились на опушке леса, куда брызги не долетали, и мама достала приготовленные бутерброды. Я упорно игнорировала намеки Лили, призывавшие меня открыть провокационную тему, однако она не оставила мне выбора.
– Хлоя, ты ничего не хочешь рассказать маме?
Я метнула в сестру испепеляющий взгляд. Мама высоко подняла брови:
– Что такое? Внимательно слушаю.
Я отлично знала, что мне нужно было сказать, и все же, даже если и понарошку, выговорить такое совсем не легко. Меня страшила мамина реакция, я боялась ее встревожить, расстроить. Хороши бы мы были, если бы вызвали у нее паническую атаку на этом, почти необитаемом, острове.
Однако, выполняя условие нашего соглашения, я бодрым голосом проговорила затверженный текст под возбужденным взглядом моей сестрицы.
– Ну, я… в общем, у меня была небольшая задержка, так что… я купила тест в стокгольмской аптеке, знаешь, когда ты мне оставила час свободного времени…
У меня была слабая надежда, что мне не придется заканчивать фразу, но мама молча на меня смотрела и сделала знак продолжать.
– Не знаю даже, как тебе сказать…
Зато Лили знала:
– Ладно, не будем ходить вокруг да около, Хлоя беременна!
Я благоразумно отступила назад, на случай, если рука мамы непроизвольно направится к моей щеке, однако она не двинулась с места. Довольно долго я пыталась уловить хоть какой-нибудь знак на ее лице, но оно оставалось бесстрастным. Восковая статуя. Лили даже дотронулась до нее пальцем, проверяя, жива ли она. Тогда мама подняла на меня полные слез глаза.
– О, дорогая моя! Я так счастлива, если бы ты только знала! Как долго я ждала этого момента!
Всеми силами я пыталась не выдать своего смущения. С тех пор мама уже говорила без умолку:
– Вот здорово, если родится мальчик, мы могли бы назвать его Томом, мне всегда нравилось это имя! О боже, неужели я скоро стану бабушкой! Спасибо, милая, это лучший подарок, который ты могла мне сделать.
Она бросилась на меня и обняла так крепко, что, будь я на самом деле беременна, я немедленно разродилась бы плоским младенцем. Сама же я стояла столбом, безвольно свесив руки.
За нами с остановившимся взглядом и разинутым ртом наблюдала сестра, это была идеальная иллюстрация крайней степени изумления.