Именно отсюда выделил Атанияз чолуку овец во время расчета. Керим видел их, когда по пути домой завернул Чары прощаться. И вот они опять в отаре. Почему?
Керим сбежал по склону, расталкивая овец, подошел к тем, которых заприметил. Ну, конечно, они. Он даже пощупал их отросшую уже шубу, качнул пальцами серые завитки. Они, ошибиться Керим не мог.
Он вернулся к Куллы, прямо спросил:
— Откуда у тебя в отаре овцы, которых Атанияз отдал Чары?
Куллы посмотрел на него мутными бездумными глазами, отмахнулся:
— Болтаешь ерунду… Чары теперь уже, ого, где!..
Он прилег в жидкой тени, прикрыл рукавом лицо.
Керим отбросил его руку, взял за грудь, тряхнул.
— Не ври, ты все знаешь.
Куллы испуганно сел, заморгал.
— Да что ты, Керим! О чем говоришь?
Совсем близко он увидел большие, полные ярости керимовские глаза, испугался, затряс головой.
— Я ничего не знаю, клянусь аллахом, — взмолился Куллы. — Мне велели пасти, я пасу.
— Кто пригнал к тебе этих овец?
— Пусти, — просипел Куллы, задыхаясь.
Керим брезгливо оттолкнул его.
— Ну?
— В тот же день, когда забрали у меня этих баранов, пригнали их обратно.
— Кто?
— Н-не знаю.
— Врешь, Куллы!
Рука Керима опять потянулась к нему.
— Два человека, — поспешно сказал чабан.
— Кто? Говори?
— Одного ты видел… С винтовкой…
— Карабай? — взволнованно спросил Керим.
— Да. А второго я не знаю. Пригнали баранов, сказали, чтоб молчал, грозились… Чтоб даже баю не говорил…
— Ну?
— И ушли.
Керим задумался. Неужели с Чары стряслась беда? Такой человек, как Карабай, на все способен… Неужели?..
От страшной догадки заломило писки, сердце застучало гулко, неровно. Зажав голову ладонями, Керим сидел на песке, не чувствуя, как напекло солнце спину.
— Про Чары что они сказали?
Куллы уже оправился от испуга; поправляя рубаху на груди, проговорил почти спокойно:
— Ай, что сказали? Пошел, говорят, старые счеты с кем-то сводить. Мол, потом придет, возьмет баранов.
"Так и есть, они расправились с непокорным чолуком. Сколько раз были мы с тобой в переделках, Чары, и судьба милостивилась каждый раз, — скорбно, как над покойником, думал Керим. — Злые люди хотели сделать нас врагами, ты даже поднял нож на меня, но опять судьба пощадила нас. И вот теперь она изменила нам, старый друг. И если враги повинны в твоей смерти, я отомщу за тебя, Чары!"
Он вспомнил волчий оскал Карабая так живо, что вздрогнул. — "Я еще доберусь до тебя!" — зазвучал в ушах истеричный, полный дикой злобы крик.
— Ладно, мы встретимся, — сказал Керим вслух.
— Ты что? — удивленно встрепенулся Куллы.
— Так… Я пойду. Ты о нашем разговоре молчи, тебе же будет лучше.