Только однажды омрачилось ее праздничное настроение, когда увидела она, как шмыгнула в юрту родителей Халтач. Почему-то подумалось, что опять затевает невестка недоброе. Но — что? Как узнать, как разгадать коварные помыслы этой вредной женщины? День и ночь следить за ней? Да разве уследишь…
И тогда мелькнула смелая мысль, которая поначалу удивила и даже испугала ее: пойти к Кериму, поговорить с ним, предупредить… Она отмахнулась от нее, как от назойливой мухи: как можно, что люди подумают, если узнают?.. Но мысль эта, появившись, уже не выходила из головы. Проходили дни, стремглав летели короткие ночи, и намерение встретиться с Керимом наедине крепло, обрастало подробностями, — она уже не раз видела себя, забывшую обо всем, идущей по ночному примолкшему стойбищу к своему счастью.
И все было так, как представлялось ей, — горели в вышине яркие звезды, огромная луна всходила над миром и спала степь, все люди спали в своих юртах, только один человек не спал, тревожно вглядывался в темноту. И Зиба пришла к нему, махнув на все рукой.
— Это я, Керим, — еле слышно сказала она.
Керим, немея от волнения, шагнул к ней навстречу, застыл с протянутыми руками, готовый поддержать ее, если надо, или вцепиться в горло обидчику, назови она только имя, или молиться на свою любимую. Голос его задрожал, когда сумел он выдавить из себя вопрос:
— Что случилось, Зиба?
В свете луны лицо ее было бледным или переломленный страх забрал всю ее кровь, но лицо ее казалось неживым, и Керим не выдержал, воскликнул испуганно:
— Ну, скажи…
Она подняла на него глаза, он заглянул в них и содрогнулся.
— Я пришла… Мне нужно сказать тебе…
Нервная дрожь била Керима.
— Что, что случилось?
— Нет, пока ничего, — покачала головой Зиба, снова опустив глаза.
Мужество и рассудок вернулись к Кериму. Он оглянулся, сказал:
— Сядь вот сюда, успокойся.
Она села на край топчана, стала теребить угол платка.
— Ты не удивляйся… что в такой поздний час… Но днем мы не можем встретиться, ты знаешь…
Керим опустился на землю у ее ног и смотрел на девушку завороженно.
— Говори, говори, — тихо попросил он, когда она умолкла.
— Я верю тебе, Керим… Ты хороший, а они… Я решилась…. предупредить тебя…
Наконец, до него дошел смысл ее слов.
— Предупредить? — переспросил он. — О чем?
— Ты разве не слышал, что о тебе говорят?
Словно холодной водой окатило Керима. Выходит, и до Зибы дошли досужие сплетни. Как же он оправдается в ее глазах?
Он смотрел на ее лицо, — оно казалось ему еще прекрасней, чем всегда. Вот только похудело. И тени легли под глазами… Что с ней? Больна?