Он вскочил, озираясь, — и услышал легкие шаги. "Не испугалась позора быть увиденной кем-нибудь, гнева отца, — значит, любит!"
Зиба тяжело дышала. Он нашел в темноте ее пальцы прижал к груда.
— Наконец-то… Я извелся, ожидая, — прошептал он радостно.
— Мама все не спала, — также шепотом ответила Зиба. — Бессонница у нее в последние дни.
В последние дни… Он и сам не находил себе места. Да и кто сможет спать спокойно накануне такого шага?..
— Утром вы уходите, — сказал он.
— Да. А ты уже сейчас?
Он вздохнул, не сразу ответил.
— Не знаю, Зиба, — наконец, решился он, — может, я и не пойду на юг.
Пальцы ее затрепетали в его руках.
— Я не понимаю тебя, — упавшим голосом, еле слышно сказала девушка.
— Я и сам не понимаю, — горячо зашептал Керим, вглядываясь в ее лицо. — Как я мог даже подумать о том, чтобы покинуть свою родину, навсегда уйти в чужие края! Все эти дни, все ночи я думал об этом — и мне стало страшно, Зиба.
Она закинула голову, посмотрела на него снизу вверх, — Керим близко увидел тускло блестящие глаза.
— А я?
Он вздрогнул, услышав этот стон.
— Зиба, родная моя, я давно хотел… но все не решался, но теперь, когда все решается, когда завтра будет поздно; я хочу… Скажи мне, Зиба?.. Я люблю тебя больше жизни. А ты — любишь ли ты меня?
Зиба прильнула к нему, и он ощутил, как вздрагивает она, как податливы ее плечи под его ладонями, — и задохнулся от счастья. Завиток на ее виске щекотал его губы, Керим жадно вдыхал полынный запах ее волос, ни о чем не думая.
Вдруг что-то стукнуло в стороне. Зиба отпрянула, оглянулась, привычным движением заправила выбившийся локон под тюбетейку.
— Там мы будем вместе, — шепнула она. — Отец не будет против, вот увидишь.
Керим опомнился, снова нашел в темноте ее руки.
— Мы должны быть вместе здесь, на своей земле, Зиба. Давай останемся, и все будет хорошо.
— Как останемся? — голос у Зибы дрогнул. — Ведь отец не разрешит мне.
— Ну, конечно, не разрешит, — взволнованно подхватил Керим. — Мы сами, ты и я. Пойми, на чужбине мы не будем счастливы, мы пропадем там!
Зиба молчала, и он не мог в темноте разглядеть ее поникшего лица.
— Нет, Керим, это невозможно. Я не оставлю отца и мать.
У Керима похолодело сердце. Он все еще сжимал ее пальцы, но вдруг почувствовал, что между ними вырастает стена.
— Зиба! — позвал он.
Она осторожно высвободила свои руки.
Керим мог еще шагнуть за ней, обнять, забыться. — а там будь что будет. Они будут вместе — это главнее. И работы Керим не боится, прокормит себя и ее где угодно, уйди хоть за тридевять земель. Ну, протяни же руку, обними любимую!..