— Что ж не рады встрече? А?
Баба-ага замялся, потупил глаза.
— Верным псом Атанияза был всегда этот парень, вот что, — сказал кто-то. — И непонятно, почему вдруг их любовь расклеилась. Не верим мы ему.
Кровь ударила в лицо Кериму, он даже зажмурился на мгновение, будто ослепили его. А когда открыл глаза, увидел Атаджана, старшего брата Чары, и вздрогнул, не выдержав его тяжелого взгляда.
— Баба-ага, — взмолился Керим, — вы же и отца моего хорошо знали, и про меня знаете, я-то, я такой же бедняк, как вы, зачем так говорить!
— Вот это нас и смущает, — вздохнул Баба-ага.
Эмиров нагнулся к Юрину и зашептал ему на ухо. Юрин выслушал и сказал раздраженно:
— Ну, не так скоро. Разобраться надо.
Эмиров пожал плечами и пристально, как привык на следствии, посмотрел на задержанного.
Керим гордо вскинул голову, не отвел глаза.
Юрин усмехнулся, нагнул голову, сказал:
— Ладно, давай говорить спокойно. Ты вот что скажи, парень: где сейчас баи?
Вдруг забыв свои обиды, Керим стал торопливо, сбивчиво рассказывать все, что знал…
— Ты не врешь, парень? — спросил Юрин, но не зло, а так, словно бы между прочим.
Керим оглядел обступивших их бойцов и колхозников, заговорил звенящим голосом:
— Сергей Николаевич. И вы все. Послушайте меня. Пусть никто из вас никогда не очутится в таком положении… Теперь я знаю, что значит быть оклеветанным… — Керим вдруг запнулся, подумав, что опять ничего не сможет доказать, но с отчаянной решимостью, как бросаются в ледяную воду, досказал все-таки: — Я ничего не боюсь, пусть накажут меня, если заслужил, но я отомщу Карабаю. И за Чары, и за этого мальчика, за Акмурада.
Наступило тревожное, напряженное молчание.
— Кто же он — этот Акмурад? — спросил наконец Эмиров.
— Не знаю, — тихо ответил Керим. — Я его никогда не видел раньше. У него спрашивал — молчит. Сказал только, что… как это… пионер.
— Наверное, это сын Артыгуль, — вслух подумал Юрин. — Ее труп выловили в Мургабе. А мальчонка пропал.
— Так, значит… Каракоча? — удивился Эмиров.
— Ну да. Ведь Карабай его брат.
Эмиров шумно, заскрипев ремнями, поднялся, сказал с досадой:
— Ерунда какая-то. Не будет же Карабай ни с того, ни с сего убивать родного племянника. Путает что-то парень, темнит.
— Я не вру! — огрызнулся Керим.
— Видите? — возмущенно крикнул Эмиров. — Как волк…
Юрин молчал, насупив брови.
— Разберемся, — вместо него ответил Утамышев со странным спокойствием.
— Далеко это? — спросил Юрин, кинув на Керима быстрый взгляд. — Ну, где стоянка баев?
— Нет, — буркнул Керим.
— Тогда покажешь.
И уже когда отряд выстроился, он подъехал к верблюду, на котором сидел Керим, и сказал, глядя снизу вверх: