И ушел, хлопнув дверью.
На его счастье в поселок приехал Юрий. Видно, они крепко поговорили с Батыром, и тот поутих. Надолго ли? — думал теперь Оразсахат.
— Такое время, что не знаешь, что ждет тебя завтра, — сказал он, пряча глаза, чувствуя, что не этих слов ждет от него Атанияз.
Хозяин нахмурился, перестал раскачиваться.
— Время такое, что надо крепче прежнего держаться друг за дружку, — процедил он сквозь зубы, — а не прятаться в кусты.
— Ты умный человек, Атанияз-бай, — примирительно сказал Абдул-ишан. — Мы всегда слушались твоих советов. Скажи, что делать.
— Я хотел сначала узнать, что вы думаете, — все еще сердясь, отозвался Атанияз.
Ишан погладил свою книгу, сказал:
— В святом писании сказано, что если поможешь заблудшему пройти сорок шагов, то это для бога приятнее, чем сорок молитв. Мы должны помочь заблудшим найти праведный путь во имя аллаха.
И каждый провел ладонями по лицу сверху вниз.
— Путь один, — сказал Атанияз. — Надо вдолбить этим парням, что приезжать в поселок нельзя.
На него смотрели с изумлением.
— Как же они могут не приезжать? — спросил Оразсахат. — Ведь власть вызывает…
Атанияз остановил на нем тяжелый взгляд.
— Вызывают байских чабанов. Пусть скажут, что пасут свой собственный скот и никаких баев не знают.
— Э-хай! — раздались голоса. — Это мудрое решение! Верно — знать не знают!
Атанияз смотрел вокруг победным взглядом. Кажется, дело налаживается. А там, глядишь, бог даст — и выпутаемся из этой истории.
— Надо только сказать им, что в обиде не будут, — напомнил он. — Чтоб не думали, что это так, услуга. Никого не обидим. А закончится перепись — такой той закатим — долго помниться будет.
Ишан поднял глаза к потолку, сказал певуче:
— Хвала аллаху, внял нашим молитвам, надоумил, как перехитрить капыров[7]. Бисимилла аллахы — акбар!
И снова поднялись и скользнули вниз по лицам ладони.
Наступила тишина. Ее нарушил голос, произнесший совсем неожиданное:
— На словах всегда все просто.
Все обернулись — сказавший это сидел у самой стены.
— Продолжай Чакан, — недовольно бросил Атанияз.
Чакан, по прозвищу Косе [8], спокойно встретил его взгляд.
— Я говорю, что здесь нам хорошо решать за чабанов — сделать так, поступить эдак, — а как они сами решат? Сейчас не то время, когда можно было каждого заставить говорить и делать то, что нам нужно. Нынешняя молодежь себе на уме. Мне вспомнилась присказка. Ворона поучает своего вороненка: — «Если человек нагнулся — срывайся с места и лети подальше, потому что он поднимет камень или палку и швырнет в тебя». Вороненок подумал и говорит: — «А что делать, если он еще раньше припас камень?» Эти желторотые научились рассуждать.