— У нас один выход — догони чабанов, они вернутся, помогут! Иначе я умру здесь!
Наташа задумалась. Отара движется медленно, и ей, наверное, на самом деле удастся догнать чабанов. Она взошла на холм, вгляделась из-под ладони в дрожащую дымку на горизонте и содрогнулась при мысли, что надо будет идти так далеко по пустыне. Но и оставаться было бессмысленно. Она соорудила из полотенца что-то вроде чалмы и пошла.
Этот путь был ничем не лучше ночного, — тогда ее врагом была песчаная буря, сейчас — нестерпимый зной. Губы пересохли, в глазах появилась резь, в туфли набился песок, и она натерла ногу. Когда попадались песчаные участки, она совсем выбивалась из сил и на склон бархана уже не шла, а ползла, обдирая колени.
Но и для овец путь был нелегкий, они двигались еле-еле. Когда Наташа увидела с гребня бархана сизый шлейф пыли, стелящийся за отарой, она села на песок и заплакала.
Ее увидели. Керим первый подбежал, присел рядом, участливо заглянул в затуманенные влагой глаза, спросил тревожно:
— Что-то случилось, сестренка?
Слезы душили ее, мешали говорить. Наконец, она немного успокоилась, сбивчиво рассказала все, как было.
Керим, меняясь в лице, кусал губы от злости.
— Кто бы мог подумать! — стал оправдываться Чары. — Сказал — отвезу, я поверил…
— Кому поверил? — вспылил Керим. — Этот сукин сын, этот подлец способен на все! Завтра он скажет, что твой брат хочет тебя убить, — тоже поверишь?
Чары виновато молчал, вздыхая украдкой. Керим скрипел зубами, хватался за грудь, словно ему не доставало воздуха.
— Но ведь он сидит в яме, — напомнила Наташа, — ждет помощи.
— Пусть выбирается, как хочет, — сказал возмущенный Чары. — А если верблюд разорвет его на части — туда ему и дорога.
В душе он ругал себя последними словами за то, что доверился Ниязкули. И глядя на возбужденного Керима, он впервые за много дней понял, что такой человек не поступит подло. А он чуть было не лишил его жизни!..
— Вах, вах! — сказал вслух Чары, сжимая ладонями голову.
Керим понял этот жест раскаяния по-своему, сказал:
— Конечно, он подлец из подлецов, но мы станем такими же, если дадим ему умереть сейчас. Я поеду.
Когда он прискакал к указанному Наташей месту, верблюд тихо лежал на земле, а в яме громко скулил Ниязкули.
— Это я, Керим, — сказал юноша, склонившись над провалом, где сидел его хозяин. — Я привязал здесь твоего коня. Когда отведу верблюда подальше, вылезай и уезжай отсюда. Только не спеши выбираться, а то он может вырваться.
Он потрепал верблюда по шее, взял уздечку. Знакомые слова подняли животное на ноги, и он послушно пошел за Керимом. Они были уже далеко, когда позади раздался дробный перестук копыт по жесткой земле.