— Ионас Кедулис вытаскивает телегу из сарая!
— Катре в клеть побежала!
— А отец до чего зол! Слышал, как орал на Ионаса!
— К Бальсисам пан приехал!
— Не пан, а дядя Стяпас из Клявай.
— Видал королевских? Говорят — родня.
— Откуда же родня, коли королевские?
— Повозку запрягают! Парная! И другую тащат.
— Уже садятся! Сейчас поедут! Айда к Кедулису!
С Бальсисова двора выкатили две повозки. На первой, одноконной, сидели Пятрас с дядей Стяпасом. На второй, запряженной парой лошадей, на переднем сиденье — Юргис с Винцасом, на заднем — Адомелис, Омуте и Гене. Обе повозки остановились возле Кедулисов. Пятрас с дядей зашли в избу, другие толпились у порога — внутри было очень тесно.
Вся семья Кедулисов собралась возле стола. Сватья Григалюнене усадила родителей посреди избы на лавку, и Катре, обливаясь слезами, бросилась им в ноги. Встал на колени и Пятрас. Сватья взяла распятие с окна и подала отцу. Тот, не проронив ни слова, тяжело сопя, перекрестил молодых. Дрожащей рукой благословила их и мать. Оба поцеловали старикам руки, потом пошли во двор. Кедулисова повозка с молодой, сватьей и родителями поехала вперед, за ними последовали Бальсисы, со дворов Нореек и Янкаускасов присоединились еще по телеге с дружками и подругами.
Собирались вернуться к обеду — Пабярже недалеко, а ксендз Мацкявичюс не любит зря терять время. Вопреки обычаям, вернутся не на усадьбу молодой, поедут уже на "ту сторонушку" — к Бальсисам. Там просторнее, там устроено все пиршество, туда принесли свои караваи и всякие подарки сватьи, кумушки, тетушки и соседки. Молодых ожидала вся деревня. Молодежь толпилась на улице, а ребятишки, повиснув на макушках самых высоких яворов, разведывали дорогу за деревней и спорили, кто первый увидит возвращающийся свадебный поезд. Первым заметил Стасюкас Сташис, потому что взобрался на тополь — выше всех.
— Пыль столбом! — взвизгнул он не своим голосом. — Уже и повозку вижу. Двуконная!..
Все, словно белки, посыпались вниз.
Бальсисы вышли встречать молодых. Бальсене держала, блюдо с ломтем хлеба и кружкой закваски. Молодые отламывали хлеб, обмакивали в закваску и съедали в знак будущей дружной жизни, счастья и успеха. Они поцеловали родителям руки и по их приглашению вошли в избу.
Едва лишь появились молодые, Дундулис с портняжками грянул такой марш, что ноги сами взлетали. Сватьи вели наиболее почетных гостей в светлицу, других угощали в избе, а оставшиеся на дворе парни и девушки, проказничая и поддразнивая друг друга, ожидали, пока сватьи вынесут им жбаны с пивом и квасом и оделят ломтями рагайшиса или сыра.