Голос. Он шепчет сквозь небытие, что не позволит умереть. Когда же это?..
А еще силуэт. Смутный силуэт рядом с Элланом – тем, кто отнял единственный шанс на семью, и в кого Соланж сейчас вливает жизнь. Я вижу ее, хотя подобное невозможно. Легкое золотистое облачко, она бабочкой порхает над любимым, и каждое касание делает кожу розовее.
Кусая губы, старалась дышать ровно. Надеюсь, Соланж не заметил. Увы, искуситель улыбался. Ничего не делал, а соблазнял.
Дракон в ухе казался таким притягательным. Хотелось встать на цыпочки и коснуться его, осторожно пропустить белую прядь между шеей и хвостом крылатого ящера.
Спасала мысль об Эллане. О нее, как о скалу, разбивались преступные чувства к другому.
Я любила Эллана. Никакого самообмана – милый образ точно так же заставлял заходиться сердце, складывал губы в улыбку.
Любить двоих? Невозможно, однако как похоже на любовь нынешнее чувство к Соланжу. Оно немного иное – терпкое и огненное, толкающее не отдавать, а брать. Некромант тянул сначала отдаться друг другу, а потом уже смотреть на звезды, с Элланом наоборот.
Страсть и глубокая привязанность. Первая мимолетная, вторую пронесешь до гробовой доски.
Забудь! Пожалеешь ведь, с ума сойдешь от тоски по Эллану, когда поймешь, что натворила. Не смотри на навсеек, умей хранить верность.
Навстречу вышел дворецкий. Хотела спросить его, привезли ли мебель, но некромант нагло отпустил слугу:
– Я сам покажу леди дом, на сегодня вы свободны.
Дворецкий вопросительно глянул на меня, метавшуюся между «да» и «нет». На вид неказистый, низкорослый, чернявый, он, по словам Эллана, толковый парень. Во всяком случае, ничем не докучал, а дом содержал в порядке.
– Вы свободны, – с напором повторил Соланж.
– Нет, я…
Договорить не успела: поглаживание запястья молнией пронзило тело, парализовав волю. В итоге отпустила дворецкого и позволила увлечь себя к лестнице.
Едва мы миновали первый виток и стали невидимыми для дворецкого, Соланж развернул меня спиной к перилам и тесно прижался всем телом, заключив в объятия.
– Наконец-то! – прошептал он, вдыхая запах моих волос. – Думал, никогда не дождусь.
– Милорд! – кашлянула я, силясь высвободиться.
Перила врезались в лопатки, а Соланж прижимался все теснее, поневоле заставляя отклоняться назад. Положение в высшей степени двусмысленное.
– Ты должна мне, – выдохнул в лицо некромант.
Наши бедра тесно соприкасались, сквозь одежду я ощущала нараставшее желание Соланжа. Запаниковав, заерзала, но быстро сообразила: так еще хуже.
Порядочная женщина зовет на помощь, сопротивляется, а я ждала, со страхом, волнением, но бездействовала. Ни пощечин, ни попыток отыскать повязанную некогда Элланом ниточку. Пусть любимый сам примчатся не может, но прислал бы на зов кого-нибудь. Только я не спешила, а что-то грешное и порочное нашептывало: «Покорись!»