— Я ничего не нашла. Боюсь придется принять видение госпожи Гляжу Вжижу. Чувствую загробной интуицией, Апельсина мертва. Прими мои соболезнования, конечно, абсолютно неискренние.
— Очень негативные мысли, Сью. — в голове иллюзиониста проносились точно такие же мысли.
— Дорогуша, между прочим мертвецы — существа с самым позитивным взглядом на жизнь, ведь несмотря на то, что они мертвы, они все равно считаю, что живут.
Внимание Сью привлекли письма, висящие на стене в рамках.
— Письма благодарности и восхищение ее магическому величеству? — предположила Сью подойдя к рамкам.
— Стой, только не читай. — запаниковал Фокс, но было поздно.
— Мой уважаемый и любимый друг, Август Радужный! Довожу до твоего сведения, что Фокс не смог пройти испытание, из чего следует, что мальчик не рожден со способностью поглощать и накапливать магию, а, следовательно, не станет волшебником. Твой же дочь, Апельсина, упорно требует, чтобы ее называли Властной или Кровавой, и проявляет удивительное стремление к учебе, хоть и с риском для здоровья окружающих. С уважением, СероБрод Первый.
Сью перешла к другому письму.
— Добрый друг, Август Радужный! Вчера твой сын, Фокс, проник в Северную Небесную Крепость под видом волшебника и, затерявшись в толпе среди студентов, отправился на практическое занятие. Вступив в спор с преподавателем, он пообещал показать ему настоящую магию. Фокс завернул карманные часы преподавателя в платок и разбил их молотком, говоря, что починит их, произнеся магические слова. Чудо не произошло, вернее, он вернул часы, но совсем другие. Пострадавший до сих пор не находит себе место от потери семейной реликвии. Настоятельно прошу тебя огородить сына от мыслей о магии и направить его энтузиазм в другое русло. С уважением, СероБрод Первый.
И таких писем Сью насчитала десять.
— Она хранит их как приятное воспоминание?
— Возможно, но каждый мой день рождения она посылает мне их вместе с поздравительной открыткой.
— И даже после этого ты рвешься ее спасать?
— Апельсина моя сестра и почему сразу спасать, просто узнать, как она себя чувствует. — оправдывался Фокс.
— Прошу прощения. — извинился кто-то голосом чопорного дворецкого. — Вы сказали, что госпожа Апельсина ваша сестра?
— Верно.
Озадаченные герои медленно и настороженно подошли к мужской голове, торчащей из стены. Золотая голова, погруженная в стену затылком, смотрела на гостей золотыми глазами.
— Ты не заметил его, когда осматривался?
— Заметил, конечно, но подумал, что он просто предмет современного искусства.
— Прошу без оскорблений, господин. — прищурилась маска. — Не отзывайтесь обо мне как о чем-то простом. Я страж сокровищ.