Разумеется, преступники не осмелились бы проникнуть в гостиницу в то время, когда в ней находятся констебли, их начальник и мировой судья, но слухи об убийстве уже поползли по городу, и скоро можно было ожидать нашествия любопытствующих.
Миссис Дримлейн, как только подумала об этом, попросила так кстати появившегося в холле констебля покараулить на крыльце, оберегая находящихся в гостинице от сплетников и сочувствующих, и впустить только бедного мистера Синглтона, до появления которого оставалось, должно быть, не более часа.
Сама же миссис Дримлейн в ожидании Кэтрин задумалась о записке. Кто и почему мог угрожать милой девушке, лишь несколько месяцев живущей в Кромберри и, кажется, не успевшей нажить себе врагов? Впрочем, кто-то думал иначе…
В своей комнате Кэтрин некоторое время рассматривала платья, не вполне понимая, что собирается делать. Мысли ее разлетались, как стая голубей, заметившая кошку. И только одной из птиц, попавшей в захват острых когтей, не удастся взлететь. Так и Кэти с трудом поймала эту единственную мысль – она поднялась к себе, чтобы сменить розовое платье на более темное, подобающее печальной обстановке в «Охотниках и свинье».
«Для леди в розовом платье», – вспомнилось Кэтрин сообщение мальчишки. Кто же, кто и почему прислал ей эту пугающую записку? Как будто мало убийства миссис Синглтон, которое занимает сейчас умы всего городка, а к концу дня известие о нем облетит и все соседние поместья! Так Кэтрин теперь, кроме переживаний о случившемся и помощи дяде и тете, должна думать еще и о собственных делах. Кому она успела причинить зло в Кромберри? У нее не появилось ни поклонников, вызывающих ревность у других девушек, ни сколько-нибудь близких знакомых в городке, кто мог бы позавидовать ей или захотеть занять ее место за конторкой. Возможно, миссис Дримлейн и судья Хоуксли подскажут ей, какова может быть причина столь сильной неприязни к ней со стороны незнакомой леди.
Кэтрин вспомнила, что старая леди и судья ждут ее и, кое-как поборов растерянность, выбрала самое темное из четырех своих летних платьев, синее с простой белой отделкой по вороту и узким манжетам.
Она уже открыла дверь, чтобы выйти в коридор, но очень кстати вспомнила о записке, которую положила на крышку бюро. Надо непременно показать это послание судье Хоуксли. Кэти вернулась в глубь комнаты, схватила записку и снова направилась к двери, когда услышала в коридоре резкий голос.
– И не смей приближаться к этой девчонке и ее матери! Если я еще хоть раз увижу тебя рядом с ними, пеняй на себя!