Злился я вообще-то не потому, что Юру могли пришибить известные и неизвестные злодеи. Вернее — не только потому. В багажнике лежало оружие — автоматы, патроны, а еще — дипломат с полумиллионом баксов. Можно было час посидеть и постеречь, не дрыхнуть, как распоследняя сволочь? Без этих денег наше положение сильно усложнится. До катастрофичности. Но и смотреть арендуемую квартиру, имея в руках дипломат с полумиллионом баксов — мне кажется идиотизмом. Ну да, на всякий случай сунул пару пачек «зеленых» в карманы — нельзя ходить пустым, совсем без денег. Но основную сумму все-таки оставил в машине.
Обматерив Юру, уселся за руль и через десять минут остановился у продуктового супермаркета — дорогого, и даже пафосного, в который не ходят простые граждане, но в котором можно купить всякую вкуснятину по бешеным ценам. Могу я хоть иногда себя побаловать? После тюряги и свежий хлеб будет казаться сдобой…а тут — чего только нет! И сырокопченая колбаса! И хамон! И настоящий сыр с плесенью! (Тьфу, конечно, но ради прикола — почему бы и не поесть?)
В общем — набрал полные сумки всякой еды и питья (кроме алкоголя), и загрузил в багажник. А потом мы поехали на арендованную мной квартиру, отлеживаться, отъедаться и думать, что делать.
Стволы из машины забрал — пришлось заехать еще в один магазин, купить пару чемоданов. Оставлять на ночь в джипе что-то подобное — считай, подарил неизвестным ночным ворам. Черт с ними, со стволами, так ведь с их помощью кого-нибудь ограбят, или не дай бог убьют. Нельзя давать в руки гопоте такие опасные игрушки.
Когда мы с Юрой все-таки оказались под крышей, практически уже настал вечер. На улице светло, спать еще рано, но мы быстренько перекусили чем бог послал (так бы каждый день посылал), и плюхнулись спать — я на хозяйскую кровать, Юра — на диван в зале. И задрыхли. Я провалился в сон, как в колодец, но перед тем как уснуть, явственно услышал бодрый храп напарника. Прошлая ночь была весьма богатой на приключения, а вот поспать нам не удалось.
Проснулся от грохота. Не поняв, что это было, вскочил с кровати, держа наготове пистолет, но стрелять мне в этот раз не пришлось. Юра виновато пожал плечами, указывая на свалившуюся сковороду:
— Прости! Я хотел разбудить тебя, попозже! Яичницу решил сварганить, ты как, не против яишни?
— Очень даже «за»! — пробормотал я, опуская пистолет и чувствуя, как внутри меня слегка холодеет, где-то там, в районе солнечного сплетения. Хорош я был бы, спросонок пристрелив этого чудака.
Через двадцать минут мы сидели за столом и уплетали горячую яичницу — хорошо, что я вчера догадался купить целую ячейку на три десятка с лишним. Вот десяток и употребили. В основном я и употребил, целых семь штук — мой организм требует много «горючего», жрет, как «мерседес» «Гелендваген». Юра ел будто нехотя, хотя и понятно — не до еды.