— У вас сломаны ребра, я не ошибся? — сказал он строго, не столько спрашивая Лизу, сколько утверждая видимый невооруженным глазом факт членовредительства. — Могу я вас осмотреть, капитан?
— Вы доктор, вам виднее, — ответила Лиза, выныривая из нирваны, в которую совсем уже собралась погрузиться с головой. — Вы ведь все равно не отвяжитесь, Дейв. Так что — вперед!
— Извините за вопрос, капитан, — Дейв Аллен оторвался на мгновение от Лизиного бока и коротко взглянул ей прямо в глаза, — но где вы умудрились получить огнестрельное ранение?
Что ж, вопрос по существу.
— Имело место досадное недоразумение, — объяснила Лиза, — между мной и дамой, которая поднялась с нами на борт.
— Она в вас стреляла?
— Мы обе стреляли, и обе — не туда, куда следует.
— Значит, недоразумение?
— Недоразумение, — подтвердила Лиза. — И хотела бы вам напомнить, Дейв, что капитан здесь я, и это я на борту "Звезды Севера" царь, бог и воинский начальник. Вы меня понимаете, доктор?
— Вполне, — кивнул доктор Аллен и отвел взгляд. — Рана практически затянулась, капитан! Впервые вижу такое быстрое заживление.
И опять Лизе почудилось, что интонация доктора Аллена подразумевает много больше, чем заключено в значениях произнесенных им слов.
— А такие шрамы, как у меня, видеть приходилось? — спросила она с внезапно нахлынувшим раздражением.
— Нет, пожалуй, — покачал головой мужчина, — но я понял, к чему вы клоните, чиф. Возможно, вы правы. Я читал кое-что о людях с необычайно эффективной регенерацией тканей.
— Меня обследовали лучшие специалисты Себерской военно-медицинской академии, — Лизе не понравился смысл сказанных Дейвом Алленом слов. Вернее, ее насторожил угадываемый за ними подтекст. — Они пришли к такому же выводу, доктор. У меня природная способность к быстрой регенерации тканей. Еще они что-то говорили об ускоренном метаболизме и врожденном иммунитете, но я их не поняла.
В конце концов, доктор Аллен ушел, унося с собой свои недоумения и недоговорки, и в спальне снова объявился Рощин. Он совершил ту же ошибку, что и Мария: отправился принимать душ, не озаботившись прежде приготовить хотя бы комплект нижнего белья, не говоря уже о прочем. Поэтому ему и пришлось прятаться в душевой, пока Лиза не останется в каюте одна. Перед ней он мог появиться и в чем мать родила, по известному принципу "плавали, знаем", и да, он был чертовски хорош. Высокий, мускулистый, атлетического сложения…
— Извини, Вадик, — сказала Лиза с неприкрытым сожалением в голосе, — но отдаться тебе я сегодня не смогу… никак… Ни так, ни эдак. Ребра болят!