Железная дверь захлопнулась, загремел тяжелый засов. В боксе стало темно, и пёс завыл в отчаянии: вряд ли он увидит теперь родных…
Джим плакал, рыдал и лаял всю ночь. Лишь под утро, измученный, с трудом свернувшись на сухом кусочке пола, беспокойно задремал.
А когда услышал сквозь сон голоса хозяев, зовущих его по имени, резко вскочил, залаял в ответ, но вскоре понял: его не слышат.
В тот день никто не пришел кормить животных, никто не дал воды. Некому было позаботиться в праздники о несчастных узниках вивария: люди отдыхали, веселились.
Животные голодали уже не первые сутки, некоторые обессилели настолько, что лежали на полу без движения, в куче экскрементов.
Лишь спустя пару дней загромыхала железная дверь, и в боксы притащили новеньких: старого облезлого, рыжего пса и маленькую испуганную собачонку с распухшей вывихнутой лапой. Шерсть её была серой и грязной, а запах – словно выкупалась в помойке, но Джим сразу узнал в несчастном существе свою любимую – изящную и когда-то белоснежную Алису.
– Мы снова вместе! – Он радостно залаял, потянулся, виляя хвостом.
– Хочу домой, – заплакала малышка, поджимая больную лапку.
– Отсюда только на тот свет, когда придет к нам Ангел смерти! – чуть слышно проворчал старый пёс.
– Вы о чем? – испугалась собачка.
Но рыжий свернулся калачиком на грязном полу, прикрыл глаза и задремал.
Соседство с подругой немного успокоило Джима – где нам не пропадать…
Несколько дней прошло в мучительной тоске. Голод и жажда были невыносимы, как и неизвестность: зачем они здесь? что дальше? где хозяева?
Откуда было знать, что вынесен им смертный приговор, что в человеческом мире животные не имеют ценности и люди присвоили себе право распоряжаться жизнями всех божьих тварей на земле.
Откуда было знать, что нет больше у них имен, а только идентификационные номера как одноразового «расходного материала», и кормить их надо лишь для того, чтобы не умерли до опытов.
За неделю пищу животным дали дважды. Миски с вонючей бурдой тут же были молниеносно вылизаны узниками до зеркального блеска.
Алиса есть не стала. Безучастная ко всему происходящему, она всё больше лежала, измученная лихорадкой. Джим изо всех сил тянулся к подруге, желая ободрить, зализать рану на её маленькой лапке, согреть своим телом, но цепь не позволяла сделать это.
Ранним утром заскрипела ржавая дверь, вошло несколько человек.
Вот он – ангел смерти! Доктор Менгеле!
Животные в ужасе вжались в пол.
– Ну и грязь! – посетовал высокий шатен в белом халате. – Придется переодеваться перед лекцией: одежда мгновенно провоняла.