– Существует несколько способов избавления от назойливого лая: прижигание голосовых связок, воздействие сверхнизких температур, пересечение и полное удаление связок. Итак, вентрикулокордэктомия. Ларинготомия – разрез на горле…
Прежде чем приступить к операции, Менгеле сделал инъекцию. Под воздействием миорелаксанта мышцы Джима перестали сокращаться. Пёс, хотя и был полностью обездвижен, чувствовал, как вошел скальпель в плоть, как рассекались кожа, мышцы, связки – всё, что делал с ним истязатель.
А после, оглушенному и одуревшему от пытки, ему казалось, что лишили его разума и речи. Никогда не сможет он выражать эмоции – лаять, выть. Его удел отныне – только хрипеть.
Ближе к вечеру принесли из операционной рыжего. На выбритом животе – свежий неровный шов. Что делали студенты с внутренностями несчастного животного, одному лишь Богу известно. Бедняга умер к утру: сердце старой собаки не справилось с невыносимой болью.
Джим был сломлен окончательно: в ужасе дрожал, услышав шаги, не мог без страха видеть человеческие руки. Казалось, он уже и не помнил другую жизнь – без неизбежной пытки.
Пёс исхудал, шкура висела клочьями, его редко кормили. Он не видел ласки, не слышал доброго слова. Быть может, работникам вивария просто не хотелось привыкать к кому-то из узников, чтобы каждый раз не переживать их смерть?
Впрочем, приходила молодая девушка, делала укол, и тогда сознание Джима проваливалось в какую-то бездонную яму, словно он покидал на время виварий. Боль отступала, и, придя в сознание, пёс благодарно лизал человеку руки…
Периодически привозили новых узников, готовых пройти все муки ада. С ними он больше не общался. Большую часть времени безучастно лежал в грязи, крови и испражнениях, желая стать невидимым. Лишь бы не трогали его больше, ещё одну операцию он не выдержит – уйдет на Радугу, как и его подруга.
Но Ангел смерти о нем не забывал, и пытки продолжались бесконечно: операционная, инъекция, неспособность сопротивляться при полном сознании и адская боль…
Зачем его мучают эти люди? Почему не придут хозяева, не заберут, не защитят, не спрячут? За что он обречен на бесконечную муку? Зачем опять разрезали живот?
Болевой импульс на этот раз был настолько сильным, что мозг потерял контроль над нервной системой, и Джим провалился в небытие…
– Всё, готов! А казался крепким. Я надеялся ещё парочку раз его использовать.
В виварий Джим больше не вернулся. Его неостывшее тело выбросили на свалку, в гору хлама. Утром придет мусоросборник, увезет отходы…
– Джим! – Маленькая беленькая Алиса, так похожая на воздушное облачко, вылизывала его морду. – Ты должен вернуться и рассказать моим любимым обо мне…