Под рукой оказались знакомые предметы… кажется, она до сих пор была на помосте!
Глэдис подползла к краю помоста, высунула голову и огляделась. Кое-где на стенах неярко горели лампы, но даже их света ей хватило, чтобы увидеть, что в просторном вестибюле нет ни одной живой души — лишь откуда-то сверху гремела музыка. Она пошарила глазами вокруг — лестницы нигде не было!
Только теперь до нее наконец дошла ужасная истина — универмаг закрылся, все ушли она осталась одна — на высоте двадцати футов над землей!
Посидев несколько минут в полном отупении, Глэдис схватилась за телефон. Там никого не было! Подлец Джек повесил трубку, оставив ее одну, без помощи и сочувствия! Правда, через минуту телефон зазвонил снова.
— Где ты? Что с тобой стряслось? — слава богу, бесчувственный негодяй опомнился и вернулся!
— Я… тут… в универмаге, на елке сижу, — Глэдис толком не знала, как объяснить тяжелую ситуацию, в которую она попала.
— Так слезай и пошли в театр! Ты чего, заработалась, что ли?
— Я не могу-у. Меня забы-ыли… — всхлипнула она.
— Что значит — забыли? — тихим зловещим голосом спросил Джек. — Куда ты снова влипла?
— Я не вли-и-ипла, — Глэдис проглотила слезы, шмыгнула носом и сердито добавила: — Это все ты виноват! Я спала, вот!
— С кем?! — не менее зловещим голосом поинтересовался Джек.
— Ни с кем… на елке… нечаянно…
— Ты что, с ума сошла?! Ты что, обезьяна — на дереве спать? Тоже мне, макака выискалась!
Далась им всем эта макака… И почему именно макака?!
— Не макака, а шимпанзе, — машинально возразила она.
— Слушай, не валяй дурака, слезай со своей дурацкой елки и приезжай домой, а то мы в театр опоздаем!
— Не могу-у, — снова всхлипнула она.
— Почему?
— У меня лестницу утащили! А я заснула! А они все ушли — и универмаг закрыли! А я тут на елке сижу — одна, в темноте!
Из телефона донеслось мерзкое и бестактное ржание — только теперь Джек наконец понял, что произошло.
— Ну, ты даешь! — повторял он сквозь взрывы хохота. — Нет, это только ты могла!
— Джек, ну сделай что-нибудь!
Хохот не стихал, и Глэдис рассердилась окончательно.
— Это ты во всем виноват! А теперь еще ржешь не по делу!
— В чем это я, интересно, виноват?
— Ты мне всю ночь спать не давал! И утром разбудил ни свет ни заря! А теперь я из-за тебя в театр опаздываю!
— И что ты мне прикажешь теперь делать?
— Не знаю! Что-нибудь!
— Ладно, я тебе перезвоню, — с этими словами он отключился, оставив ее в полном одиночестве.
Минуту подумав, Глэдис вспомнила, что записала где-то телефон хама, который утащил лестницу. Найти его удалось неожиданно быстро — но безрезультатно. Противный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны приема и предложил позвонить попозже. Когда это — попозже? Завтра утром, что ли?