— Снизился, снизился. Детство все это, — невнимательно пробормотал Володька, думая о том, какую же карту ему все-таки стоит купить. Если Испании, то его сразу же раскусить могут.
— Ах, да, конечно, вы же стремительно повзрослели, — согласно закивал продавец. — И вас, конечно, не интересуют карты Луны Яна Гевелия образца 1645-го года! Действительно, зачем они вам? Ведь, как я понимаю, период увлечения Жюлем Верном тоже прошел? Кстати, — заинтересованно спросил Петринеску, — вы так и не выяснили, откуда у вас столь странное совпадение фамилий с одним из главных героев лунной дилогии знаменитого французского фантаста?
Французского! Франция!!! Ну, конечно, же! С Испанией он и на месте разберется, а через Францию топать придется. Володька почувствовал, что его снова понесло, но остановиться уже не мог и потому воскликнул, не отвечая на вопрос румына:
— Ион Ионыч! Мне Французской Республики карта нужна. Какая есть лучшая!
— Какие есть лучшие карты вы можете найти только в лавке старого Петринеску. Франция. Франция… Ах, Франция!.. Стендаль, Бальзак, Дюма… — он мечтательно взглянул на Володьку и поднял крышку прилавка. — Что ж, молодой человек. Идем, посмотрим. Есть отличная, подробная, поскольку — армейская, карта Франции. Прошу вас, заходите…
От неосторожного движения крышки, книга, лежащая на прилавке, соскользнула на пол. Владимир нагнулся, поднял ее и прочитал название. «Лев Троцкий. Новый курс». Бросил короткий взгляд на старика. Ему показалось, что тот побледнел. Позади скрипнула дверь. Теперь даже в сумраке букинистической лавки было заметно, что лицо старого румына становится все белее и белее. Непроизвольно сунув книжку за пазуху, вместе со всем ее «новым курсом», Владимир повернулся к входу.
На пороге, прищурив, привыкающие к свету, глаза, замерла длинная худая фигура с неуловимой неправильностью, заключенной в ней. Неправильность состояла в том, что протез левой ноги был немного коротковат и человек стоял, слегка перегнувшись набок.
Иногда, выпив по свободе, Галкин отец, заворг гременецкого горисполкома Панас Волк, постоянно убеждал окружающих в том, что завтра же заменит проклятую деревяшку. Но времени на это постоянно не хватало. Ногу же он потерял в схватке с петлюровцами и поговаривали, что именно Володькин отец спас его тогда от смерти. Однако ни мать, ни сам Панас Тарасович никогда не разговаривали с ним на эту тему. Да и друг с другом они никогда не разговаривали.
Волк скользнул взглядом по напрягшемуся Володьке:
— А, Барбикен… Ты чего тут болтаешься? Почему не на работе?