— Пьер, по-моему, мы горим, — закашлявшись, но, пытаясь оставаться спокойным, сказал Кондратюк, наклоняясь к Арданьяну.
Глаза того были закрыты и, казалось, что руки, лежащие на больших верньерах, дергаются в агонии, а не выполняют какую-то, чертовски необходимую, работу.
— Пьер!!! — закричал Кондратюк, мгновенно теряя наигранное спокойствие и вслушиваясь в непонятный свист, начинающий наполнять кабину.
Немного развернулся и встретился взглядом с расширенными глазами Барбикена. Владимир молча кивнул головой на что-то, видимое только ему. В полу тантора виднелось небольшое отверстие с зазубренными, вывернутыми наружу, краями. Второе отверстие виднелось в наклоненной спинке кресла, на котором полулежал Арданьян. И края его набухали кровью.
Не сговариваясь, с двух сторон, Кондратюк с Владимиром согнулись над креслом.
— Н-не меш-шайте, — различили сквозь стиснутые зубы. — Под-дальше… ув… ув-вести надо…
Руки Пьера судорожно дернулись, и что-то сделали на пульте. Склонившимся над ним показалось, что тантор немного выровнялся.
Пьер попытался приоткрыть глаза. Веки его дрожали в такт нарастающей вибрации всего аппарата.
— Ре-б-бята, — булькнуло у него в горле, — если спа… спас-сетесь… Мэри… найдите… с-скажите… и Джону…
На последнем слове он вдруг улыбнулся, и с этой улыбкой голова его бессильно упала набок. Руки соскользнули с верньеров. Барбикен еще попытался схватиться за них перед тем, как тантор, заваливаясь влево, начал падать в черную бездну. Сначала — медленно, а потом — все быстрее и быстрее, вращаясь вокруг своей оси. Впрочем, все могло быть наоборот: бездна вращалась вокруг неподвижного аппарата, всасывая его в свою черную бездонную глотку.
12 октября 2002 года,
горный массив Лунные Апеннины (Луна)
Бездонная глотка бездны поперхнулась и кашлянула голосом Маккольна, обрызгивая небо липкими крошками звезд:
— Олег? Ты где? Сколько можно возиться?
— Сейчас, — буркнул Тресилов, опуская плазменный резак и обводя взглядом окружающую панораму.
Сели они в опасном месте. Опасном не только нагромождением скал, валунов и горных склонов, но и сравнительной близостью проклятого кратера Архимед. Со всей его неожиданно-непонятной жизнью, вытекающими из нее последствиями и потерянной земной девушкой Русланой. Потерянной в странном, застывшем на мгновение перед актом аннигиляции, неземном антимире. И мгновение это продолжалось уже несколько миллионов лет плюс несколько последних суток.
Тресилов крякнул, осматривая, наплавленное им, место на обшивке «Лунной Республики» и попытался выкинуть из головы мысли о Руслане. Все равно пока ничем ей помочь не может. Дэн не позволяет. Все планы какие-то строит. Говорит, что нужно корабль в порядок привести, осмотреть его внимательно, а потом так ударить, чтоб Луна вздрогнула.